В стенах Петропавловки они гуляли в окружении туристов, вне стен - в окружении собачников и их четвероногих друзей. Воздух был томен и тепел. Андрей, ввернувшись фертом между Нинкой и Таней, взявших его под руки с обеих сторон, рассказывал девчонкам всякие истории, связанные с крепостью, которых знал великое множество. Они слушали, затаив дыхание. Потерянный Ванечка поначалу плелся сзади. Постепенно оклемавшись на пленэре, он чуть воспрянул, выдвинулся в один ряд с остальными и даже начал дополнять и поправлять Житника:
- ...Нет, Петр не медаль с кружкой дал тому мастеру, а приказал выжечь ему на шее орла, и тот мог в любом кабаке показать царево клеймо и бесплатно выпить. Отсюда и жест - щелчок по горлу, в смысле поддать.
- И откуда вы все знаете? - щуря глазки, вопрошала Нинка.
- Работа такая, - как бы нехотя отозвался Житник.
- И где же вы работаете? - настаивала Нинка.
- Это, Нинон, государственная тайна, - важно изрек Житник, но одновременно с этим Ванечка выпалил:
- Мы студенты, вообще-то.
Все рассмеялись.
- Давайте по мороженому. Я угощаю, - предложил Андрей.
К Ванечке они вернулись в восьмом часу, завернув на обратном пути по указанию Житника в "Петровский", где купили полтора кило говяжьей вырезки.
Дома все, кроме Тани, приняли для бодрости по стаканчику портвейна настоящий "Агдам", в определенных кругах именуемый "ту-ту", как по характеру воздействия (можно отъехать, как на паровозе), так и по цене (два две, по-английски, стало быть, "two two"). Потом взялись за приготовление жаркого. Ванечке, чтобы не путался под ногами, было дано задание сесть в сторонке и наточить ножи. Впервые в жизни он делал это с удовольствием - иначе он просто не знал бы, куда себя деть от смущения.
В половине девятого сели за стол. В девять Андрей взял гитару. В десять перешли в Ванечкину комнату - в только что отремонтированной гостиной было еще неуютно и грязновато - и затеяли танцы под магнитофон. В половине одиннадцатого Таня собралась уходить, но Нинка с Андреем уговорили ее остаться: мол, завтра все равно выходной, а молодость проходит. Убедили ее, однако, не их доводы, а круглые молящие глаза безмолвного Ванечки. По этому поводу решили продолжить банкет и вновь перешли в кухню.
Ванечка с завистью смотрел, как ловко Андрей с Нинкой хлопают стакан за стаканом, ничуть не смурея, а только оживляясь все больше и больше, как спокойно и совершенно естественно держится бесподобная Таня, одним своим присутствием превращая славную, но вполне обычную вечеринку в нечто небывалое и сказочное - или так только казалось? Ему мучительно хотелось сбросить с себя сковывавшее его смущение, вписаться наконец - и безумно не хотелось опьянеть, замазать тонкое волшебство этого вечера грубым алкогольным колером. Он определил для себя вариант, показавшийся оптимальным: заварил много кофе и принялся пить его чашка за чашкой, сопровождая каждую крошечной рюмочкой коньяку. Ту же схему он робко предложил Тане. Она ограничилась одной чашкой кофе и половиной рюмочки.