Он лучше поговорит с Митей. У него мало времени - только завтрашний день, а там - назад, в бой! И ему некогда заглядываться на женщин, тем более на чужих жен.
И когда все улеглись, он сказал Поливанову:
- Слушай, брат, у меня к тебе важное дело. У нас вот что стряслось. У нас был штурман - Кононов Антон Николаевич. Какой он человек - это просто так не расскажешь. С ним, понимаешь, надо было пуд соли съесть. Это мало сказать, что бесстрашный. Он вообще не понимал, как это - бояться. И он был такой... за товарища душу положит, не задумается. Ну, что говорить, человек замечательный. У него в Подгорске осталась жена и четверо ребятишек. И старший попал в беду, осужден там за что-то. Хоть условно, а осужден. Ему лет четырнадцать, что он такого
Мог сделать? Безотцовщина. Там женщина - и на руках четверо. Посуди, что она может?
- А я? Что я тут могу?
- Езжай туда от своей газеты и проверь все на месте. И надавай сволочам по морде, раз они не понимают.
- Чего они, собственно, не понимают?
- Да того, что они в ответе за ребенка погибшего фронтовика. Ты бы знал, Митя, какой это был человек!.. А про мальчишку он говорил, что...
- Видишь ли, я уже давно не кинооператор. Но я еще не воспитатель. И не няня в детском саду. И не специалист по детской преступности. Совершенно не понимаю, чем я тут могу быть полезен.
И вдруг Леша увидел, что перед ним сидит совсем другой, новый Поливанов. Минуту назад он улыбался, лихо пил и все время подливал Леше. Сейчас лицо его окаменело, как бы застыло, и брови сошлись к переносице. Губы еще были растянуты в улыбке, но глаза не улыбались, они смотрели холодно и отчужденно. Удивившись этому застывшему, напряженному лицу, не поверив в него, Леша спросил:
- Да ты в уме?
- Стоп! - ответил Поливанов, и губы его перестали улыбаться, а глаза стали колючими. - Стоп!
- Но послушай, я же тебе дело говорю. И не только от себя, мне товарищи велели: посоветуйся, мол, там, в Москве, а ты...
- Ты, видимо, плохо понимаешь, что я теперь такое. Вот сфотографировать и подписать - слева, мол, стоит такой-то, справа такой-то - это пожалуйста, хоть сейчас. Это все, что я могу на сегодняшний день. Но тебе не это нужно. Для твоего дела нужен опытный, квалифицированный журналист.
- Мне нужен человек, у которого голова на месте. И сердце, по возможности. Вот все, что требуется. Будь у меня хоть еще один день в запасе, я бы сам поехал. А, да что говорить.
Леша встал, подошел к Аниной кроватке. Она спала, свернувшись калачиком, подложив ладонь под щеку. Выросла,