Прошло уже часа три, он весь извелся, когда наконец к воротам подкатил вишневый «Рено».
– Марина! – кинулся он навстречу. – Что случилось? Разве так можно?
Она была бледная, расстроенная.
– Прости, Миша, такая дурацкая история, я впопыхах забыла мобильник…
– Но куда ты ездила? Я чуть с ума не сошел!
Она благодарно обняла его, поцеловала.
– Понимаешь, мне позвонила Римма…
– Какая еще Римма?
– Римма Львова, мы у нее на свадьбе встретились, помнишь?
– Но ты разве с ней знакома? С какой стати она тебе звонит? Что ей нужно? – почему-то разволновался Михаил Петрович.
Марина рассказала ему о своем общении с Риммой на свадьбе.
– И это все?
– Да, девочка прониклась ко мне доверием и в трудную минуту позвонила, что тут такого?
– Что у нее стряслось?
– Ее бросил муж.
– Господи, бедняжка! – воскликнул Михаил Петрович, чувствуя, что краснеет. – А что она от тебя-то хотела?
– Миша, она еще ребенок совсем… Он ее бросил, а она не знает, как об этом сказать родителям…
Боится…
– Глупости какие, отец в ней души не чает!
– Но он не хотел, чтобы она выходила за этого парня. Римма настояла на своем, а дело вон как обернулось, ей стыдно, тяжко, одиноко…
– И она не нашла никого, кроме тебя, на роль жилетки?
– Не нашла. Миша, почему ты сердишься?
– Я не сержусь, просто я волновался… Я все время волнуюсь, когда тебя нет рядом… Ну так что ты ей посоветовала, чем смогла помочь?
– Чем тут поможешь? Просто поговорила с ней, дала возможность выплакаться, излить душу, постаралась объяснить, что жизнь с уходом мужа не кончается…
– И она вняла твоим словам?
– Кажется, да.
– Между прочим, парень, похоже, не вовсе подонок, если ушел от такой жены, ведь ее отец страшно богат и влиятелен, а он прожил с ней всего несколько месяцев и вряд ли успел хорошо поживиться… Она очень горюет?
– Это не совсем то… Она говорит, что отчасти даже рада освобождению… Что быстро поняла – они не любят друг друга, но все же его уход был для нее ударом, но, пожалуй, горем это назвать нельзя… Там все сложнее…
– Тогда за каким чертом ты ей понадобилась?
– Миша, девочке одиноко, плохо, уязвлено самолюбие – это главное, а мать, насколько я поняла, ей тут не помощница, даже наоборот… Ну все, я больше не хочу об этом говорить. Ну потратила я на Римму несколько часов, мне их совсем не жалко, потому что если бы не Риммина свадьба…
– Ерунда, я уже объяснял тебе, что мы бы все равно встретились. Лучше поцелуй меня, я тут извелся…
– Погоди, а куда это вы с таким таинственным видом сегодня исчезли? Что затеяли?
– Завтра узнаешь!
– Миша!
– Знаешь, я хотел тебя предупредить… Мишка теперь зовет меня папой. Это была его инициатива.