Неожиданно совсем рядом раздались звонкие голоса и смех. Между колонн мелькнули какие-то силуэты, а под ноги аббатисе бросился пушистый рыжий котенок. Трое послушниц устремились за ним. С разбегу они едва не сшибли с ног настоятельницу.
Смущенные и растрепанные, девушки замерли. Затем две из них попятились, а третья, склонившись, подхватила на руки котенка
Когда она подняла глаза, Ричард понял, что перед ним дочь Уорвика. Сходство с Делателем королей было разительным. Ричард втянул ноздрями воздух – бутон распустился, и дурнушка превратилась в красавицу.
Аббатиса, сделав знак другим воспитанницам удалиться, подошла к Анне.
– Прости меня, дитя, – мягко сказала она, – но этот господин настаивает на встрече с тобой.
Она испытывала неловкость, и голос выдавал ее. Анна в упор взглянула на Глостера.
– С каких это пор кто ни попадя может врываться в женский монастырь и требовать выполнения своих условий? – Голос ее звенел. – Я вижу, мир перевернулся, если творится подобное.
Глостер от неожиданности лишился дара речи. Видно, характер строптивой Анны не изменился. Но это не имеет значения. Он опытный укротитель.
Герцог внезапно заметил, что не слишком рассержен, потому что будущая герцогиня Глостерская пришлась ему по вкусу.
Аббатиса положила руку на локоть девушки.
– Я вынуждена повиноваться, Анна. Его светлость прибыл по повелению короля Эдуарда – да продлит Господь его дни.
Она говорила не так твердо, как всегда. Голос ее был полон печали и слегка дрожал. Ей было стыдно за свою слабость.
Анна взглянула на нее с сочувствием.
– Матушка, я ни в чем вас не упрекаю. Что бы вы ни решили, я подчиняюсь.
Аббатиса вздохнула.
– Следуйте за мной.
Анна, все еще не отпуская котенка и не глядя на Ричарда, двинулась за ней. Герцог замыкал шествие.
Подняв щеколду, аббатиса отворила низкую тяжелую Дверь, и они очутились в небольшом помещении или скорее в часовне, так как ее стены украшало распятие, перед которым горели четыре лампады.
Скудный дневной свет почти не проникал через забранное решеткой узкое окно.
Взяв небольшие песочные часы, аббатиса перевернула их.
– Полчаса более чем достаточно для беседы со скромной воспитанницей монастыря.
Она вышла. Ричард и Анна стояли в полумраке, И герцог бесцеремонно разглядывал девушку.
Она не была красива той правильной красотой, какой славилась ее сестра, и не обладала столь яркой внешностью, как Элизабет Грэй. Однако лицо ее светилось тем внутренним светом, который изобличает живую, сильную душу. К тому же она была и прехорошенькая. Ричард Глостер отметил, что Анна принадлежит к тем представительницам слабого пола, которых время щадит, и они расцветают с каждым годом, И ни подростковая угловатость, ни резкость движений не могли ввести в заблуждение на сей счет.