– Тем хуже для тебя, девчонка. Теперь тебе не уйти от меня. Ты нужна мне и как свидетельница, и как заложница. Невиль смирится, а ты станешь моей. Чтобы не было пути назад.
Он дьявольски ухмыльнулся. Стремительным движением он повернулся к двери и задвинул засов, а затем неспешно, расстегивая пояс, направился к Анне.
Прижимая к себе котенка, девушка во все глаза смотрела на Ричарда. Шаг, еще шаг, отскочила и покатилась золоченая пуговица…
И в это мгновение Анна швырнула зверька в лицо Глостеру. Котенок отчаянно мяукнул и выпустил когти. Ричард отшатнулся, хватаясь за глаза. В следующий миг Анна резко и точно, движением заядлой драчуньи изо всех сил ударила насильника ногой в пах. Герцог охнул. Он был не готов к такому обороту дел.
Хватаясь за ушибленное место, согнулся, подался вперед и, втянув в легкие воздух, уперся лбом в стену. На какой-то миг ему стало не до дочери Уорвика. Когда же, скрежеща зубами, он выпрямился, то позади громко хлопнула дверь.
Лязгнул засов, и послышались торопливо удаляющиеся шаги. Герцог оглянулся. В часовне никого не было.
Глостер замер. Ярость буквально захлестнула его. Он был побежден и унижен. В бешенстве он бросился к двери, но та не поддавалась.
– Проклятье! – прорычал он.
Не зная, как быть, он мерил ногами часовню, пока на глаза ему не попался забившийся в угол котенок. Желая хоть на ком-то сорвать зло, Ричард метнулся к нему. Злосчастный зверек бросился прочь, и горбун несколько минут носился по часовне, пока не настиг животное. Котенок шипел и царапался, но герцог несколько раз с размаху ударил его о стену, а затем с силой отшвырнул бездыханное тельце.
Все это хотя бы отчасти успокоило его. Однако положение было глупейшее.
В это время раздались легкие шаги, затихшие у двери. Ричард догадался, что явилась аббатиса и остановилась в раздумье, увидев запертую на засов дверь. Пришлось окликнуть настоятельницу.
Мать Бриджит подняла засов и отшатнулась от стремительно вылетевшего из часовни Ричарда. Лицо герцога было исцарапано, и аббатиса невольно заглянула ему за спину, но, не увидев Анны, перевела изумленный взор на Глостера.
– Я намерен, – сухо объявил Глостер, – увезти Анну Невиль из обители. Два часа на сборы. Молчать! – рявкнул он, едва аббатиса собралась было возразить, и торопливыми шагами направился прочь.
В богатых покоях аббатства, в покоях настоятеля, он продолжал это бешеное, беспрерывное движение. Пожалуй, никого так не ненавидел Ричард в своей жизни, как эту соплячку. Дело не в том, что она взяла над ним верх, оставив его в дураках. Ей была известна его тайна. Теперь Анна должна либо принадлежать ему душой и телом, либо умереть. В любом случае – исчезнуть, исчезнуть, как исчезли почти все, кто стал свидетелем его трусости и предательства.