Но он мягко отстранил ее, сказал все еще тяжело дыша:
– Ступай, любовь моя. Тебе необходим отдых. Завтра все начнется сначала, и тебе понадобятся все силы.
Она кивнула. Глубоко вдохнула воздух, приходя в себя.
– Да. Я сейчас, вот только схожу к детям.
Она почувствовала, что Филип улыбается в темноте.
– В донжоне ты найдешь только Кэтрин. Я разрешил Дэвиду спать в башне с солдатами.
Он услышал, как Анна беспокойно задвигалась.
– Не сердись. Он растет среди беспрестанных стычек. Пусть уж лучше все видит и учится. Ты ведь все равно не удержишь этого вояку возле юбки.
– Дэвид еще ребенок!
– Он мальчик. Маленький мужчина, вокруг которого все и всегда говорят о войне. Я сам был таким когда-то. И уж лучше ему объяснить, что ему можно и должно делать, чем держать под замком. К тому же Дэвид верит, что ладанка с частицей Животворящего Креста, которую он носит, делает его неуязвимым.
– Надеюсь, ты убедил его, что не стоит полагаться только на реликвию? Филип рассмеялся:
– Ты богохульствуешь» Анна. Разве не ты сама надела ее ему на шею, ты разве не твердила, что ладанка охранит его от несчастий?
Анна чувствовала себя слишком утомленной, чтобы спорить. И ее мучил страх. Она прямо сказала Филипу, что боится. Он накинул ей на плечи свой плащ и постарался утешить как мог. Да, он и сам не понимает, как вышло, что они оказались брошенными на произвол судьбы. Разве Анна забыла, что это далеко не первая осада в ее жизни? И всегда им удавалось продержаться.
– Да, но раньше нам никогда не приходилось противостоять войскам Олбэни, Дугласов, Скоттов и Хьюмов вместе взятым! – воскликнула Анна. – И нет никаких вестей ни от Перси, ни от других. Флетчеры не торопятся, но у них наши люди, так где же они?
– Я знаю не более твоего. Поверь, Эмброз и его сын Гилберт вовсе не такие люди, чтобы отсиживаться в кустах, когда идет травля. Но разве ты не заметила, что сегодня вечером войска герцога Олбэни покинули долину? Я думаю, это добрый знак. Если люди брата шотландского монарха ушли, то теперь все зависит от того, как долго будут тешиться местью люди Дугласа и Скотты.
Через двор наперерез им шел воин с кувшином в руках. Филип шагнул ему навстречу.
– Ты куда, Джон? Сейчас смена постов на стенах, и я хотел поставить тебя у казарменной башни. Джон Дайтон переступил с ноги на ногу.
– Как скажете, сэр… Я просто подумал, что не будет греха, если я возьму на кухне толику пива и угощу парней у костра.
Филип кивнул и, едва ратник исчез под сводами кухни, негромко сказал:
– Он добрый воин, этот Джон Дайтон. Я видел, как он дрался во время штурма. Он необыкновенно силен, однако умеет рассчитать каждый удар.