– Ты? – вдруг произнес он. Глаза его расширились.
Дайтон не понял, что хочет этим сказать барон. Он знал одно – сейчас он убьет этого человека и ничто не может помешать ему. Это придало ему уверенности.
Собрав все силы, он ударил, но удар пришелся в защищенную кольчугой грудь. Ярость помогла ему рассечь звенья кольчуги, а затем, навалившись на рукоять, он стал вгонять меч все глубже. По телу Майсгрейва прошла судорога, он застонал сквозь зубы, все так же глядя на Дайтона. Скрежеща зубами, тот повернул меч в ране, вынул и вонзил снова. Опомнился он лишь тогда, когда кровавая пена вскипела в углах рта барона, голова бессильно запрокинулась, а глаза закатились.
Джон перевел дыхание, все еще не веря в то, что сделал. Но тут же заставил себя собраться. Он слышал крики, слышал, как кто-то звал сэра Филипа. Голова его пылала. Если его увидят с мечом в руках над телом барона, он вряд ли сможет получить свою награду за верность господину. Дайтон подхватил тело Майсгрейва и потащил к бойнице. Силы небесные, как он был тяжел! Кряхтя и стеная, Дайтон взвалил его на парапет и из последних сил толкнул.
На этом жизнь словно покинула его. Он так и остался лежать ничком в проеме амбразуры, не шевелясь и тупо глядя вниз. Что-то горело чадным пламенем. Он видел развороченные брусья моста, обугленный таран, разорванные в клочья тела. Внизу корчились умирающие, вопили от боли обгоревшие, слышались раздирающие душу стоны. Дайтон вдруг отчетливо увидел, как какой-то несчастный, лишившийся ног, зарывается в землю на скате рва. Пахло серой, кровью, горячей пылью раздробленных камней.
Дайтон не сразу очнулся, когда его окружили, повернули на спину, стали расспрашивать. Потом, словно сквозь туман, проступило бородатое лицо Робина.
– Где хозяин? – кричал солдат. – Да опомнись наконец, Джон! Где сэр Филип?
Дайтон облизал запекшиеся губы.
– Не знаю, – сказал он. – Меня оглушило взрывом. Он был у бойницы… Боюсь, как бы не вылетел вниз. Его не было в башне, когда дым рассеялся.
– Силы небесные! Святой Катберт, святой Георгий, святой Петр! Помилуйте нас!
Ратники, словно обезумев, бросились к стене. Про Дайтона на время забыли, и он побрел прочь. Дело было сделано, и он подумал, что нет на свете ничего такого, что заставило бы его сейчас волноваться, воевать, совершать поступки. Медленно, с трудом переставляя ноги, он шел вдоль парапета. Ветер из долины слегка освежил его. Из сада баронессы все еще пахло свежей землей и хвоей. После смрада внутренностей, порохового дыма, горелого мяса он показался ему раем. Дайтон облокотился о зубцы стены, и вдруг до него донесся новый звук из долины. Он не сразу понял, что слышит клич англичан: «Святой Георгий, постой за Англию!» Клич звучал все громче. Уже совсем рассвело, и Дайтон видел, как все новые и новые отряды англичан выезжают из узкой теснины между гор.