Когда началась подготовка роты рекрутов к инспектированию командиром корпуса, иными словами – к концу обучения новобранцев, мы не меньше двух раз в неделю проходили дополнительные учения. Таково было официальное название. Но это была настоящая дрессировка. С полной выкладкой, в каске, с шанцевым инструментом и с винтовкой мы полчаса подряд маршировали взад и вперед. По любой грязи и невзирая на огромные лужи.
Однажды в субботу, примерно за месяц до смотра, нам дали увольнение до полуночи. Ведь господину генералу могла прийти в голову мысль спросить:
– Ну что, сынок, был ты уже хоть раз в "городе?
И самое любезное дело было бы ответить:
– Так точно, господин генерал!
Мы напились мертвецки, мы ведь уже стали мужчинами. На другой день, в воскресенье, мы снова всей ротой занимались «коловращением», но генерала это не могло интересовать.
Мы пригласили наших унтер-офицеров выпить с нами пива, и они благосклонно согласились. Мы получали в месяц на руки пятьдесят марок на всем готовом и при бесплатном жилище. Это были большие деньги. Кружка пива стоила пятнадцать, а стакан шнапса – двадцать пфеннигов. Пособие, которое получал безработный на себя и на семью, не составляло и половины нашего жалованья. Если же безработного снимали с пособия, он получал по социальному обеспечению сумму, которой не хватало даже на стрижку волос.
После смотра меня направили во 2-й горнострелковый батальон в Кольберге. Здесь были расположены 5, 6 и 7-я стрелковые роты и 8-я минометная рота. С группой примерно в двадцать солдат я должен был явиться в 5-ю роту.
Совсем близко находилась 13-я минометная рота, в которой я начинал службу. Там за две недели мы приобрели важнейшие сведения и навыки, необходимые настоящему солдату.
Теперь позади был уже и Нойштетин. За несколько месяцев из нас сделали не боевых солдат, а солдат для парадов. Внимание было сосредоточено на строевой подготовке: построиться и стоять «смирно», «отбивать» приемы и шагать парадным шагом. Отработка приема и снова отработка. Мы научились громко и ясно произносить: «Так точно».
Мы научились повиноваться – безотказно.
Теперь, снова в Кольберге, начался третий этап, В Нойштетине нам говорили, что в кадровом армейском батальоне должно быть спокойнее. Это походило на правду, ведь оставалось еще одиннадцать с половиной лет для дальнейшей строевой подготовки и основательного строевого обучения, включая упражнения в обращении со всем соответствующим оружием и боевой техникой. Действительно, унтер-офицеры в 5-й роте держались, в общем, разумнее, чем в Нойштетине. Тем больше донимали нас старшие по возрасту солдаты.