Особое внимание уделялось подготовке молодых летчиков. В полках были проведены конференции по тактике воздушного боя. На них выступили опытные воздушные бойцы, имевшие на своем счету не один сбитый вражеский самолет: капитан А. Г. Шевцов, старший лейтенант А. С. Суравешкин, капитан Н. Ф. Баранов, капитан З. В. Циркунов и многие другие. Мне тоже не раз приходилось выступать перед однополчанами.
Теперь в нашем полку стало не две эскадрильи, как прежде, а три, по десять самолетов в каждой. Так требовала новая воздушная тактика. Командиром первой эскадрильи назначили меня, второй - Георгия Старцева, третьей Геннадия Трубенко.
Большинство "старичков" из моей эскадрильи ушло; их выдвинули на командные должности в другие соединения. Да это и понятно: они имели опыт и боевую закалку. А наше подразделение пополнилось новичками. Моим заместителем стал молодой летчик Алексей Гончаров, командирами звеньев - А. М. Нестеренко и Н. А. Ишанов.
Вместе с Нестеренко и Ишановым я доучивал питомцев школ и училищ. Главный упор мы делали на совершенствование техники пилотирования и тактики. Лично я с каждым летчиком провел по три-четыре воздушных боя.
Программа учебы, признаться, была нелегкой. Например, такой раздел, как ориентировка после воздушного боя. Ведомому давалась команда: выходи вперед и веди на аэродром. Даже опытный летчик в такой ситуации не всегда быстро находил нужные ориентиры... Однако наша молодежь освоилась с новым делом довольно быстро.
Во время воздушного боя ведомый должен был во что бы то ни стало удерживаться в хвосте моей машины, какие бы маневры я ни выполнял - вплоть до фигур высшего пилотажа. Затем ему, по моей команде, надлежало выйти вперед и привести меня на аэродром. Только при выполнении всех этих условий мы считали, что летчик готов к схваткам с противником.
Вспоминается один тренировочный бой с молодым летчиком Юрием Ивановым. В кульминационный момент - при выполнении фигур высшего пилотажа - он потерял меня. Это, конечно, плохо, и Юрий, стыдясь своей оплошности (это было ясно по интонации разговора по радио), доложил, что не видит меня. Нужно было помочь ему исправить ошибку. Я указал наземные ориентиры, высоту, - словом, навел его на свою машину. Иванов увидел меня, однако вывести на аэродром не смог.
После посадки Юрий места себе не находил, переживал, казнился. Всем говорил, что после такого провала командир ни за что не возьмет его на фронт... Однако у меня и мысли подобной не возникало. В том же бою, который я усложнил до предела, Юрий показал приличную технику пилотирования. Его главная ошибка заключалась в том, что он не смог вывести меня на аэродром.