На третьем или пятом этаже - наша с Аленой трехкомнатная квартира с высокими потолками: гостиная с эркером, спальня и кабинет. Застекленная лоджия, просторная кухня и холл.
Квартира пуста и пахнет свежей краской. Солнце, пробиваясь сквозь раздернутые шторы, перемигивается бликами от крытого лаком пола. В ванной - темно-розовый, цвета свежезагорелого тела, кафель, сияние никелированных кранов, зеркало в полстены.
С этих исходных позиций, перелетая из комнаты в комнату, я выбирал для них интерьер.
Для гостиной - светло-серые обои с белым замысловатым рисунком. На их нейтральном фоне хорошо смотрятся картины и мебель. В пятиоконном треугольном эркере - стол и стулья с высокими спинками. Вдоль стены - стенка с баром, стойкой для пластинок, аудиокассет с музыкой и толстых альбомов, чтобы полистать на досуге - та же "Энциклопедия мировой живописи" Лярусса. Рядом сервант с посудой, хрустальными фужерами и расписными чайными сервизами.
В углу - икона Николы-чудотворца в белых, шитых черными крестами одеждах с раскрытым Евангелием в руках: " Отче наш, иже еси на небеси, да святится имя Твое, да приидет царствие Твое, да будет воля твоя." Православный покровитель всех путешествующих, пишущих и торгующих.
В другом углу современные идолы - телевизор, видеомагнитофон, стереосистема.
Остальное пространство занял ковер, диваны и кресла, между которыми катается столик на колесиках со всяческими напитками и соками. Кроме бра - торшер и хрустальная люстра под высоким потолком.
На стенах - картины.
Белотелая высота Коломенской колокольни ранней весной сквозь желто-зеленый пух первых побегов.
Натюрморт, напоминающий о бренности человеческого бытия - опавший желтый лист на раскрытой книге с красочной иллюстрацией, спираль раковины, как спираль развития, сухой бессмертник в вазе, словно расписанной туманами, бабочка-однодневка и бюстик Шиллера - поэта несбывшихся благородных иллюзий.
Акварельная Москва с темной церквушкой, бульваром и прохожими, идущими в разные стороны. На эту картину наложился, наплыл, навис над ней жилой многоэтажный дом начала века, еще с трубами, зияющий провалами окон, и уже, как марево, как грядущее - кремлеподобные пики высотных зданий. Москва ушедшая, уходящая и та, что тоже когда-то уйдет.
Равнинный простор Средней России, перелесок и стожок -неяркая пронзительная красота.
Морской пейзаж с дорожкой света, пробившегося сквозь облака на горизонте и отраженного в бегущих серо-зеленых волнах и светлых парусах корабля.
Залитые водой стволы берез, осин и могучего дуба после осеннего паводка, прозрачная ясность вод, отражающих жухлый пожар осыпающихся листьев и нестерпимую просинь неба с белыми облаками.