- Это ты правильно сделал, что сослался на посольство, хотя поручения такого от них я не получал.
И торгпред выругался матом. Многоэтажным. Помянул и Центр, и МИД, и посла лично. Немного остыв, поделился со мной с горечью:
- Ты мне идею верную подал, что валюты много не соберешь.
Я и подумал - нам же по смете на содержание торгпредства огромные суммы выделяются. Вызвал главбуха, прикинули мы с ним, что спокойно можем обойтись без новых газонов и других декораций. Приготовил я шифрограмму в Центр, что, мол, готовы потерпеть год, но на Чернобыль отдать четверть миллиона крошей, а это, считай, двадцать тысяч долларов. При этом не на доллары, а на те же кроши здесь можно купить разовые шприцы, капельницы, системы для переливания крови... Азия - страна отсталая, а все это в наличии имеется, только плати... Не тут-то было. Посол должен мою телеграмму визировать, для того и завели такой порядок, чтобы во всем друг друга контролировать. Вызывает. Ты что, Семен, выслужиться перед Центром захотел? Ишь какой нашелся! Тогда я спрашиваю, думаешь на медаль рассчитываю, так у меня их хватает - за оборону Москвы, за взятие Киева... Нет, говорит, дело не в медали, но меня ты в очень неудобное положение ставишь перед Центром. Получат там такую телеграмму и скажут, гляди-ка какой торгпред молодец, средства изыскал, а посол не желает палец о палец ударить. Кроме того, Семен, другим торгпредам и послам в нос совать нашу телеграмму будут - ай да мужики из какой-то там Азии, а вы куда глядите?! И уже тогда нас все советские послы и торгпреды в мировом масштабе запомнят, точно тебе говорю. И наконец, смету твою на следующий год на такую же сумму и срежут - сам, скажут, отказался.
Торгпред добавил еще несколько крепких выражений, потом устало махнул рукой:
- Перестройка, мать ее, называется. Вот сегодня же перестройкой и займемся - дам указание деньги тратить на художественное оформление ворот - осенью высоких гостей ждем, заедут к нам из Индии...
Благодаря этому поручению я ближе сошелся с представителями "Совэкспортфильма", которые, узнав про мое неравнодушное отношение к кино, приняли меня как своего и пригласили на прием по случаю прибытия киноделегации из Союза. Делегация состояла из трех человек - известного, если не сказать знаменитого, режиссера, его супруги и чиновника из Госкино. Режиссер рассказывал о перестройке и о готовящемся съезде кинематографистов. На приеме его окружили, в основном, посольские, из которых выделялся рыжий громоздкий детина. Он вежливо, но как танк, втиснулся рядом со мной, а потом и совсем оккупировал свободное пространство, загородив режиссера.