Такой вот пейзаж со счастливым осликом, растерянно подумал Леонид.
Глава десятая
Время для Леонида замерло и потеряло свое измерение в своей протяженности. Вставало солнце, налетал ветер, шел дождь, спускалась ночь, но наяву и во сне - неизменным оставалось полновесное ощущение тяжести неразделенной "обузы". Некому утешить безутешного, подвластно это только той, от кого так и веет холодком равнодушия. Ах, Ляля, Ляля... А Ляля по-летнему цвела в открытых платьях...
Случился опять праздник - день рождения Николая. Отмечали по-купечески широко и обильно. Тосты... Песни... Танцы... И в какой-то момент Леонид и Ляля, выйдя покурить, остались вдвоем на лестничной площадке. Не удержался Леонид:
- Ляленька, как вижу тебя, сердце обрывается... Любишь - и жизнь другая...
- Да бросьте вы придумывать, Леонид Николаевич! Что я, не знаю... Как пришло, так и уйдет...
Ляля говорила, Леонид слушал ее молча, но мысленно вел с ней свой диалог:
"А может прав был трубадур Арнаут де Марейль - не думаю, что любовь может быть разделена, ибо, если она будет разделена, должно быть изменено ее имя..."
- Помогли бы лучше. Вот Серпилина говорит, что денег у ассоциации почти нет, Николай Николаевич штаты сокращать собрался, с меня и начнет, вы бы поговорили с ним по-братски...
"Ну, это еще неизвестно, кого первого..."
- Еще слышала я американец приезжает, совместную компанию с ним организуете...
"И откуда они все знают, ведь об американце Николай говорил вроде бы мне одному..."
- Вот и взяли бы меня... За доллары. Только, чтобы на работу раза два-три в неделю ходить...
"Не любит работать. Не хочет. Как моя дочка... Да она и впрямь в дочки мне годится... Другое поколение... Уж лучше желать то, что имеешь, чем иметь то, что желаешь. Вот Галя Уткина - опять потолстела. Для нее время измеряется килограммами - не месяц минул, а три килограмма назад..."
- Жизнь другая, говорите?.. Да не другая она, такая же, только все хуже с каждым днем. А тут еще лезут разные, на Красной площади концерты устраивают, как жить советуют. Целовались бы со своим Западом...
Ненависть увидел Леонид в глазах своей любимой. И такое же выражение лица, как у жены Тани. Брезгливо-усталое.
"Все вам плохо, все не так... Ненавидишь, когда не любишь.."
И что-то случилось, произошло, что-то умерло, когда Леонид незаметно для себя соединил Лялю и Татьяну Алексеевну, что было ранее никак невозможно...
Глава одинадцатая
У Николая, действительно, объявился "друг" из Америки.
Светлый костюм, пестрый галстук, такой же платочек уголком из верхнего кармашка пиджака, массивный золотой перстень на левом мизинце.