В конце концов он понял, что его пугало. Он знал о численности войск противника, но не знал их состава. А могли же быть в Мырятине части СС, которым отступить не позволяют соображения престижа. И перебежчиков от них не дождешься - ввиду причастности к операциям карательным. Так пришла мысль, что позарез нужен пленный. И коли дело касалось, скорее всего, духа армии, то безразлично было, какого чина ему добудут. Право, какой-нибудь обозник свидетельствует об этом духе даже выразительней.
И буквально через час, как адъютант Донской заказал "языка" разведотделу штаба, сообщили, что вот есть свеженький, взят неподалеку от наших позиций, утверждает, что шел сдаваться. Впрочем, к допросу еще не приступали.
- И хорошо, что он у вас не допрошенный, мне такого и надо, - сказал генерал. Уже допрошенный "язык", он знал, только и думать будет, как бы не разойтись с первоначальной версией. - Гоните его сразу ко мне, с переводчиком.
Начальник разведотдела возразил, странно помявшись, что переводчик не потребуется.
- Он что, - спросил генерал, - и по-русски лопочет?
- Только по-русски и лопочет, ни на каком другом. Так он утверждает.
- Не понимаю... Он из местных, что ли? Или же дезертир какой?
- Не из местных, товарищ командующий. И не дезертир. С его слов - наш будто бы. Ручаться не могу.
Ничто не предвещало особенной неожиданности, когда пленного доставили, и генерал направился к нему в другое крыло вокзальчика, в комнату, очищенную от обломков и даже со вставленными стеклами, где он принимал подчиненных. При виде него вскочил коренастый, невысокий ростом, круглоголовый парень в пятнистом комбинезоне, назвался то ли Лобановым, то ли Барановым, генерал не разобрал. Пленный был очень напряжен и, наверное, оттого взрывчато заикался.
Встал от окна еще кто-то, освещенный сзади, сказал несколько игриво:
- Все тот же вездесущий майор Светлооков. Разрешите поприсутствовать, не помешаю. - И, прежде, чем генерал мог бы ответить, пояснил, усаживаясь: Пленный как-никак за мной числится, за нашим отделом.
Генерал возразил было, что у него и у "Смерша" интерес к пленному разный, и, может быть, лучше бы допрашивать раздельно, но затруднился, говорить ли со Светлооковым на "ты" или на "вы". Так повелось в армии, что сверху нисходило отеческое "ты", а встречно восходило сыновнее "вы" - в зависимости от чина-звания, не от разницы в летах. Так разговаривал он с Ватутиным, годами намного младшим. С майором Светлооковым тоже сложилось на "вы", но при тоне игривом, когда это и выглядело как шутка. Серьезного же разговора у них покуда не было, к тому же генерал не знал толком, в какой мере подчиняется ему этот майор. Говорилось о двойном подчинении "Смерша", о "тесном контакте" с госбезопасностью, но, похоже, истинно и признавали они только ее министра Абакумова.