- Да, я тоже забыла. Пожалуй, оно и к лучшему, не то поработать бы мне сегодня не удалось.
- Что забыла?
- Как ты целуешься. Всем бы мужчинам уметь так целоваться!
Он усмехнулся.
- Я, знаешь ли, уроков не даю.
- Уж надеюсь! - Скинув туфли, Джемайма поджала под себя ноги, расправила подол широкого платья и как можно равнодушнее добавила: - Должно быть, такое умение приобретается лишь путем беспрестанных тренировок.
До чего же просто было читать ее мысли! Энрике даже рассмеялся и, сев рядом, взял ее руки в свои.
- Радость моя, я же уже говорил тебе прошлой ночью: у меня давно не было ни с кем серьезных отношений. Даже не помню, когда влюблялся последний раз.
А в нее, значит, влюбился? Но Джемайма не осмелилась задать этот вопрос и небрежным тоном заметила:
- В самом деле? Трудно поверить.
Брошенный на него взгляд был исполнен такого неприкрытого восхищения, что было ясно: она не хотела его обидеть, лишь сомневалась, что такой привлекательный мужчина долгое время обходился без женщин.
Энрике пожал плечами.
- Слишком много работал: Да вдобавок успел уже больно обжечься. Боюсь, я разучился доверять женщинам. Во всяком случае, так, как доверял раньше.
- Но ты ведь сейчас здесь, со мной.
Он несколько долгих мгновений глядел ей в глаза. И наконец произнес, скорее адресуясь к самому себе, нежели к ней:
- Тебе я верю.
Так оно и было. Здравый смысл подсказывал: безрассудно верить женщине, которую почти не знаешь. Но почему-то, Энрике сам не знал почему, он не сомневался в ней. Такая, как она, просто не может оказаться низкой, расчетливой и бессердечной особой.
- Я рада. Я тоже верю тебе, - после еще одной паузы отозвалась Джемайма.
- Тебе тоже нелегко дается доверие, да?
- Да. Потому что вообще нелегко пришлось в жизни. Я ведь рассказывала тебе, какими трудами добилась того, что имею сейчас. И слишком много перед глазами примеров подруг, влюбившихся в мужчин, которым нельзя доверять. Уму непостижимо, сколько на свете ленивых, безответственных и непостоянных типов! А для меня связь с таким была бы смерти подобна - ведь мне нужно еще и о брате с сестрой думать.
Она говорила легко, точно шутя, но Энрике различил в ее голосе подлинную боль.
- Так ты всегда хотела стабильности и надежности?
- Да. И до сих пор хочу. Стабильности. Надежности. Размеренности. И никакого риска.
Энрике слегка встревожился. Размеренность и стабильность - вот уж точно не для него. Более того - то, чего он чурается, точно черт ладана. Почему же в таком случае она остановила выбор на нем?
- А тебе не кажется, что ты сама на днях пошла на риск? Причем немалый?