— Да, знаешь, сегодня груз новый прибыл, пришлось пломбы проверять. А там черт знает что делается! Пришлось представителей транспортников вызывать, таможня еще приехала…
Женщина вполне довольствовалась теми бессвязными отрывками, которые произносил Толик. А он сам тем временем смотрел на экран телевизора. Прошли новости, в них, конечно же, не обошли вниманием и взрыв машины Малютина, и то, что сегодня на дамбе, ведущей через водохранилище, обнаружили сгоревший «Форд» и два обгоревших трупа в нем.
Если в случае с гибелью милиционера в порту Малютин сумел договориться с журналистами, чтобы те молчали, то тут уже он оказался бессилен. Новости тянули не только на питерскую программу, но и на всероссийскую. А тут закон прост: кто первым сделал репортаж, тот и успел его продать.
Толик аккуратно резал ножом отбивную, клал мясо небольшими кусочками в рот. Он приучил себя к одинаковому поведению за кухонным столом и за столом в ресторане. И при этом сопоставлял факты. Долго раздумывать ему не пришлось.
Он вспомнил металлический ящичек, подрывника, зажавшего в руках пластиковую коробку и кричавшего, что это бомба. По всему выходило, что сегодня он с ребятами убрал бригаду киллеров, каких-нибудь залетных искателей удачи, нанятых Петровым для того, чтобы взорвать машину Малютина. «Так, — подумал Толик, — если бы Петров хотел убить Малютина, то сегодня тот взлетел бы на воздух. Значит, он хотел лишь сильно попугать московского представителя!»
Прошло уже два дня с того момента, как у Малютина поменяли номера служебного и городского телефонов — тех самых, что стояли на приставном столике в самом углу.
На этот раз он сообщил его номер лишь родственникам и полковнику Барышеву. Однако такие тайны, как номер телефона, долго тайнами оставаться не могут. Ведь существуют телефонный мастер, который устанавливал аппарат, телефонная станция, наконец. Кто-то оплачивает номер, и если иметь доступ к счетам министерства связи, не так уж сложно вычислить нужного тебе абонента. На это времени нужно немного — день, два.
Малютин вздрогнул от телефонного звонка. Ему поменяли и аппарат, теперь он не звенел, а чирикал, словно зажатая в кулаке певчая птичка. «Меня нет», — сам себе сказал Малютин, но тут же понял бессмысленность подобного поведения. Ему не хотелось выглядеть трусом в собственных глазах. Уйти от ответа на звонок или на вопрос значило лишь оттянуть решение, а не приблизить его. «Тот, кто решил обороняться, уже проиграл, выигрывает только наступающий», — эту фразу Малютин любил повторять и тогда, когда оставался в одиночестве, и тогда, когда ему приходилось подбадривать коллег.