«Все к лучшему. Отдохну, а там подвернется что-нибудь более перспективное, чем охота на школьников, уклоняющихся от воинской обязанности. Кстати, время-то как летит! Еще два года – и моему парню идти в армию».
Уезжая на автомобиле от здания управления, полковник Синицын ни разу не обернулся, даже не бросил прощального взгляда в зеркало заднего вида.
А вот генерал Потапчук в своем кабинете остался один на один с несколько смешной и в то же время серьезной проблемой, в которой ему предстояло поставить точку. У генерала было преимущество: он никогда не пытался сводить проблемы к простой схеме.
«Чем больше потенциально реальных вариантов, тем лучше, но лучше для дела, а не для человека, который его выполняет», – думал генерал.
– Трудно было поверить в то, что Элькинд действовал по заданию чужой разведки, потому что информация, к которой он подобрался, не представляла большой ценности. Но, возможно, он был пробным камнем, брошенным в огород ФСБ – проверить реакцию на вторжение, испытать на прочность систему защиты.
Короче, работы было непочатый край. Действовать следовало осторожно, того и гляди попадешь впросак, а репутация неудачника в ФСБ приклеивается моментально, стоит лишь один единственный раз оплошать. И чтобы действовать официально, предстояло дать делу ход. Но сегодняшняя политическая ситуация не предвещала на этом пути ничего хорошего, скандал обещал разразиться в любом случае.
"В любом, кроме одного – если действовать неофициально, на свой страх и риск, и докопаться до правды.
А там будет видно, как поступать дальше".
Первая эйфория от рождения сына у Глеба Сиверова уже миновала. Он пытался максимально облегчить жизнь Ирины Быстрицкой, сделавшей ему этот великолепный подарок. С ужасом Глеб обнаружил, что абсолютно не умеет обращаться с маленьким ребенком. Тот был таким хрупким, что Сиверов боялся взять его на руки, и каждый раз читал в глазах Ирины страх, когда наклонялся над кроваткой. Нет, конечно, она не высказывала вслух своих опасений, боясь обидеть мужа.
Глеб и не обижался на нее, понимал, женщине ребенок всегда дороже, чем мужчина.
Дочь Ирина отправила к родителям в Петербург, и та звонила каждый день, чтобы узнать, как растет маленький Глеб и что он уже умеет делать. Пока похвалиться было почти нечем. Он умел громко кричать, преимущественно ночью, требовал к себе внимания, а еще умел доставлять кучу хлопот.
И мужчина, не пасовавший в жизни ни перед какими трудностями, чувствовал себя в собственном доме потерянным и ненужным. Для него перестали существовать день, ночь, имелись лишь часы кормления и прогулок.