Валька закурила новую сигарету и ладонью отвела назад волосы, чтобы не мешали смотреть.
— Ну, и что ты мне хочешь показать? Свой компьютер? Я видела новее.
— Зато не видела умнее... А покажу я тебе такое, что ты мне сразу поверишь.
— Например?
— Например, завтрашний курс доллара по отношению к российскому рублю. Я могу выбрать любую другую валюту, но думаю, тебя заинтересует именно этот курс.
— Ой, — недоверчиво сказала Валька. — Допустим, ты не псих, но ведь и я не лохушка колхозная! Курс станет известен только после биржевых торгов, так что не надо мне мозги парить, мальчик!
— Видишь, какая ты грамотная! — похвалил Алексей, стремительно щелкая клавишами. На черном экране перед ним появлялись и исчезали строчки цифр и каких-то непонятных символов.
— А ты думал!
— Ну, раз ты такая образованная и знаешь, что курс доллара становится известен только после утренних торгов на валютной бирже, мне не придется долго убеждать тебя в своей правоте. Имеющий глаза да увидит.
— На что смотреть-то?
— На экран, естественно. Айн, цвай, драй... оп-ля! Возьми бумагу и карандаш, запиши своей рукой, чтобы потом не было сомнений. Записала? Спрячь в сумочку, утром проверишь.
— Утром я спать буду, — автоматически возразила Валька, недоверчиво разглядывая клочок бумаги, на котором губной помадой было записано отношение доллара к рублю. Числа были близки к тем, которые Валька видела вечером, проезжая мимо обменного пункта, но даже она без труда заметила разницу.
— Ты хочешь сказать, что зеленый опять опустится, а деревянный поднимется?
— Это не я говорю, — сказал Алексей. Язык у него слегка заплетался. — Это математика говорит. Ее величество математика!
— Хорошо, — сдалась Валька, убирая записку в сумочку. — Скажем так: я верю, что ты в это веришь.
— Правда, веришь, не понарошку?
— Верю. И завтра обязательно проверю курс доллара.
— Умница, — сказал Алексей. — Вот за это я тебя люблю.
— И правильно делаешь. Меня все любят, кроме жен. Иди ко мне, компьютер никуда не денется, а мне скоро уходить.
— А может, останешься еще?
— Подумаю, — солгала Валька. — Ну, давай, иди к мамочке!
Через полчаса Алексей уже спал, широко разбросав по кровати худые незагорелые ноги и по-детски подсунув под щеку кулак. Дышал он тяжело, и от него сильно пахло перегаром. Убедившись в том, что клиент спит, Валька бесшумно встала и оделась. Взгляд ее упал на брюки Алексея, из кармана которых высовывался уголок бумажника, но она взяла себя в руки и тихонько выскользнула из квартиры: еще в детстве она прочла у Фенимора Купера, что даже дикие североамериканские индейцы никогда не обижали сумасшедших.