А может быть… Да что гадать! Нужно было подумать, как извлечь из этого выгоду.
Попытаться незаметно продать какое-нибудь здешнее железо? Но как продавать, не имея даже понятия, что именно ты продаешь и как оно работает?
Да и работает ли вообще? Судя по виду, все эти игрушки собраны наполовину. Ну пусть на две трети, так что с того?
Деньги, подумал Леха. Деньги, деньги, деньги…
Господи, до чего же они мне сейчас нужны, эти чертовы деньги! Если бы здесь было хоть что-нибудь ценное, я спер бы это, ни о чем не думая и ничего не боясь. Плевать на Мышляева! Если вовремя вернуть Пистону долг, он не выдаст. Просто перетрет базар с этим мордатым деятелем, объяснит ему, что у Лехи есть неслабые кореша, и тот наверняка навалит полные штаны. Леха знал, как умеет разговаривать Валера по кличке Пистон. Потому и суетился, что знал…
Леха завинтил бутылку, поставил ее на стол рядом с непонятным агрегатом и возобновил свои поиски, отлично понимая, что ищет ветра в поле. Однако остановиться он уже не мог. Так заядлый курильщик, у которого в третьем часу ночи кончились сигареты, упорно обшаривает все углы и закоулки квартиры, выворачивает наизнанку карманы висящих в шкафу старых плащей и курток, заглядывает под кровать, роется на антресолях и переворачивает все вверх дном в поисках курева, хотя точно знает, что в доме табака нет.
Окончательно убедившись в тщетности своих попыток, Леха тяжело вздохнул, отряхнул испачканные ладони, привалился задом к краю верстака и закурил. Холодное железо резало ягодицы сквозь ткань брюк, на душе было паршиво. Что ж, подумал Леха. Придется, наверное, и впрямь отдавать долг частями. Процентами же задушат, суки, со света сживут…
Табак не помогал. Не оборачиваясь, Леха завел руку за спину, нащупал горлышко бутылки, неловко обхватил его ладонью, потянул из-за спины и не удержал – уронил прямиком на бетонный пол.
Ему повезло: бутылка упала на грязную подушку автомобильного сиденья, которая почему-то валялась на полу, мягко отскочила, свалилась на бетон и, негромко погромыхивая боками, укатилась под раскладушку, что стояла у стены.
Леха покрыл трехэтажным матом бутылку, Мышляева, Пистона с его бритым дружком и свою несчастливую жизнь. Бутылка, однако, даже не подумала вылезать из-под раскладушки. Леха понял, что уговорами тут не обойдешься, и с недовольным кряхтением опустился на четвереньки.
Бутылка укатилась далеко, к самой стене, и там таинственно поблескивала, как бриллиант индийского раджи в глубине разбойничьей пещеры. «Вылазь, гнида», – грозно сказал ей Леха. Разумеется, бутылка даже не подумала подчиниться. Ползти за ней на брюхе не хотелось, но оставлять ее под раскладушкой хотелось еще меньше.