Ехать с Пауком к заказчику тоже, наверное, не стоило. Приедешь, а там засада: пятеро ребят, готовых произвести с тобой окончательный расчет при помощи современного скорострельного оружия… Умнее всего было бы просто вытрясти из Паука свои денежки и убираться подобру-поздорову. "В конце концов, это не мое дело, кто кого обманул – Паук меня или заказчик Паука. Мое дело – получить деньги за добросовестно выполненную работу.
А из Москвы, наверное, все-таки придется уехать, устало подумал он, разминая сигарету. Теперь Барабан не успокоится, пока не прибьет мою шкуру у себя над диваном. Я выкосил почти всех его бригадиров, а Моряка шлепнул уже после того, как сам же предложил Барабану разойтись миром. Теперь меня будут искать до победного конца. Вряд ли Барабан поверит, что Моряка поставил на перо случайный лох. И вряд ли он свяжет смерть своего дружка с тем дорожно-транспортным происшествием. Он наверняка воспринял это как объявление войны, и теперь вопрос стоит просто: или я, или он. Да он давно так стоит, этот вопрос…"
Абзац почувствовал, что начинает засыпать, встрепенулся и поспешно закурил, чтобы отогнать подступающую дремоту. "То, что Паук ведет себя как друг и союзник, ничего не значит. Возможно, он просто усыпляет бдительность, чтобы в удобный момент выкинуть какой-нибудь фокус…
Господи, подумал он, до чего же я устал! Разве это жизнь? Круглые сутки бегать, как пес с консервной банкой на хвосте…"
Паук лихо затормозил возле подъезда старой панельной двенадцатиэтажки. Вставленный в дверь подъезда кодовый замок был выворочен с корнем, на облицованной светлой керамической плиткой стене красовалось выведенное с помощью аэрозольного баллончика ругательство. Дом был темным, лишь окна лестничных площадок испускали слабый мутноватый свет, да одиноко горело незашторенное окно на пятом этаже.
– О, – сказал Паук, задрав голову кверху, – кажется, нашему приятелю не спится. Наверное, угрызения совести замучили.
– Сомневаюсь, – проворчал Абзац. – Запомни, что я сказал, Паучилло: если что, первая пуля тебе.
– Что ты заладил, как попугай: первая пуля, первая пуля… Ты, главное, не торопись выпускать эту первую пулю, а то завалишь меня сдуру прямо в лифте, а потом будешь руками разводить: и куда это я, дескать, торопился?
– Обещаю ждать до последнего, – сказал Абзац.
– Ну, слава богу, – иронически откликнулся Паук.
Они поднялись на пятый этаж в скрипучем лифте и остановились перед обшарпанной дверью. Абзац скептически поморщился, разглядывая потертую обивку, сквозь прорехи которой торчали клочья серой ваты.