– Да-да, – сказал Поливанов, и отошел от кровати Глеба.
– Ну что, он сказал вам что-то важное? – осведомился в коридоре врач.
– Да, чрезвычайно важное. Спасибо вам, Павел Николаевич, большое спасибо.
– Ладно, ладно, потом будете благодарить, когда он встанет на ноги.
– Он обязательно встанет, обязательно. Я в этом уверен, не сомневаюсь нисколько.
– А вот я не делал бы таких скоропалительных прогнозов. Это всегда опасно. Лучше готовиться к худшему, тогда хорошее будет еще более приятно.
– Я вас понимаю, – сказал Поливанов и взглянул на двух своих людей, стоящих у двери палаты:
– Никого из посторонних к больному не пускать. Никого, ясно?
– Так точно, – в один голос ответили подчиненные Поливанова.
– Строго у вас, – удовлетворенно хмыкнув, прокомментировал хирург.
– Да. Иначе нельзя. К сожалению, нельзя, – немного помедлив, сказал Станислав Петрович Поливанов и, крепко пожав широкую ладонь хирурга, направился к выходу.
* * *
В полдень того же дня лаборатория по производству наркотиков с романтическим названием «снег» была взята без единого выстрела.
Правда, для операции понадобилось три автобуса омоновцев и взвод сотрудников из управления по борьбе с организованной преступностью. Операция была проведена безукоризненно, ею руководил сам Поливанов. Никто не смог скрыться, и сопротивление тоже никто не оказал, хотя лабораторию, замаскированную под склад готовых товаров, охраняли восемь человек. Все они были схвачены, обысканы и переправлены в Москву. Туда же увезли и ученых.
А вот обыск на квартире бывшего полковника КГБ Савельева ничего не дал. Сейф, в котором должны были быть документы, оказался вскрыт раньше. Документы бесследно исчезли.
На полковника Поливанова и генерала Потапчука обрушилась куча мала забот. Требовалось как можно скорее всех допросить, составить ясную картину. Надо было попытаться найти и схватить Владимира Савельева.
Поиски Савельева были поручены Поливанову.
Уже через два дня он докладывал генералу Потапчуку то, что ему удалось узнать. Информация, правда, фактами не изобиловала.
Владимир Владиславович Савельев покинул город не на поезде, не на самолете, не на «мерседесе», а на подержанных «жигулях» с тульскими номерами. На этой машине Савельев проехал через Смоленск, затем его автомобиль видели в Минске и только после этого его нашли в Бресте.
Автомобиль был брошен на площади у вокзала, а его хозяин, или, вернее, человек, приехавший на нем, приобрел билет на Польшу и, с портфелем в руках, сев на автобус, полный «челночниками», благополучно переправился через границу.