– Ты, парень, кончай придуриваться, – напрямик резанул Макарыч. – Года мои не те, чтобы зубы с тобой за компанию сушить. Говори, зачем приехал, или проваливай восвояси. Чего вам? Заблудились, что ли?
– Еще не знаем, – сказал очкастый. – Сейчас разберемся. Если ты – Макарыч, садовод, то, значит, не заблудились.
– Я садовод, – сказал Куделин, – только я тебе не Макарыч, а Василий Макарович, понял?
Возле машины кто-то коротко, неприятно рассмеялся, и один из кожаных близнецов – самый здоровый, с черной шерстью на плоской макушке и с огромной, синей от бритья челюстью – отчетливо произнес:
– Во, блин, дает Мичурин!
Очкастый парень смущенно передернул плечами и наконец улыбнулся почти по-человечески.
– Очень рад, – сказал он искренне. – А я, знаете, сомневался, существуете вы на самом деле или это все байки…
Видите ли, я ландшафтный архитектор…
– Кто? – спросил Макарыч. – Кто-кто?
– Ландшафтный ар… Гм, – молодой человек зачем-то воровато оглянулся на своих спутников и, сильно понизив голос, продолжал:
– Агроном. Закончил сельскохозяйственную академию, но работы по специальности сейчас маловато…
– Скажи лучше, что ее в Москве маловато, – вставил Макарыч, – и платят за нее тоже маловато. Так, что ли? На земле, парень, не за деньги работают, а за любовь. Хотя, конечно, любовью сыт не будешь. Так чего тебе надо, ландшафтный архитектор?
– У меня подряд на обустройство приусадебного участка! – сказал парень. – Клиент состоятельный, платит хорошо, но и работа сложная. Лужайки, там, пруд, водопад, альпийские горки, растения всякие – кусты, деревья… Понимаете?
– Понимаю, – сказал Макарыч. У него немного отлегло от сердца. – Так ты, парень, не по адресу приехал. Был тут когда-то парк, и хороший, но загубили, профукали… Только сад и остался, а в саду у меня, сам понимаешь, декоративных растений нет.
– Декоративные растения – не проблема, – заверил его Лукьянов. – Мы приехали именно за плодовыми деревьями.
Они и цветут красиво, и польза какая-никакая от них есть…
Знаете, у меня такой замысел: в сторонке, на отшибе, разбить небольшой садик. Клиент, насколько я понял, родом из деревни, ему будет приятно иногда посидеть за простым дощатым столом под цветущей яблоней или, там, черешней…
– В Москве черешни не приживаются, – перебил Макарыч. – Агроном… Или вы не из Москвы?
– Из Москвы, из Москвы… Знаю, что не приживаются.
Но я слышал, что вам удалось вывести особый сорт, районированный. Нам всего-то и надо, что саженцев десять. Мы хорошо заплатим. По сто долларов за саженец вас устроит? Это будет ровным счетом тысяча. Ну, по рукам?