До Спасо-Андроникова монастыря, рядом с которым находился дом, где совершили покушение на доктора Кленова, было не очень далеко. И уже в половине десятого Глеб звонил в квартиру Баратынских.
– Добрый вечер, Софья Сигизмундовна, – произнес Глеб. – Вы, конечно, меня извините за столь позднее вторжение, но я хотел бы с вами поговорить. Вас предупредили, что я приеду?
– Конечно, конечно, я понимаю, дело серьезное…
Как-никак, человека убили.
– Да, случается. Меня зовут Федор.
– Извините, а по отчеству?
– Федор Молчанов, – повторил Глеб и улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой. Отчества он обычно не называл: это располагало к непринужденному разговору, как бы приближая его к собеседнику.
Софья Сигизмундовна, впустив Глеба в квартиру, покосилась в нерешительности на дверь комнаты мужа:
«Та комната все-таки когда-то была гостиной, в ней следовало бы принять гостя, тем более, такого приятного мужчину».
Он обворожил пожилую женщину с первых слов.
Она постучала в дверь обручальным кольцом.
– Павел Павлович, у нас гость.
– А, да-да, иду, – в двери появился пожилой мужчина.
Он, как и жена, был одет подобающим образом. Рубашка, отутюженные брюки, широкие подтяжки, а на ногах не стоптанные комнатные тапки, а начищенные туфли. Софья Сигизмундовна даже удивилась: давно она не видела мужа таким разодетым. В руках Павел Павлович Баратынский держал книгу. Он походил на литературного критика, которого застали врасплох, оторвав от работы.
– Павел Павлович, – подавая руку, произнес хозяин квартиры.
– Федор Молчанов, – представился Глеб.
– Этой мой муж, – немного странным голосом, словно бы не веря в то, что говорит, произнесла Софья Сигизмундовна. – Павел, может, мы сядем в твоей комнате?
– Пожалуйста.
Софью Сигизмундовну ждал еще один сюрприз: хотя полковник позвонил им всего лишь полчаса тому назад, комната была убрана, все вещи стояли на своих местах. О том, что окно грязное, знала только хозяйка: темно-зеленые шторы были плотно задернуты.
– Проходите, присаживайтесь, вот здесь вам будет удобно.
Глебу предложили сесть за квадратным столом у окна. На столе стояла ваза с выгравированной дарственной надписью. Как Глеб успел прочесть, вазу подарили хозяину квартиры по случаю ухода на пенсию.