Ведя машину одной рукой, он взял с приборного щитка трубку и большим пальцем набрал номер.
- Мещеряков?
- Да.
Мещеряков отвечал коротко и односложно, и Илларион сразу понял, почему.
- У тебя что, опять совещание?
- Да.
- Этот долдон Гранкин уже ушел?
- Да.
- Черт возьми, какая увлекательная беседа. Слушай, ты не знаешь, что ему от меня надо? Что-то он развоевался не на шутку. Вертолеты какие-то, пеленги... Он это что, серьезно?
- Да.
- Ну что ты заладил, как попугай: "да, да"? Ты можешь толком объяснить, в чем дело?
- Нет.
- Ну вот, уже какое-то разнообразие. Хотя хрен редьки не слаще...
- Извините, - сказал Мещеряков в сторону. - Слушай, ты, клоун, яростно зашипел он в трубку. - Ты опять во что-то влип по самые уши. Если причастен к атому делу, лучше беги без оглядки.
- Да к какому делу?! - взорвался Илларион. - Что ты меня пугаешь неизвестно чем? Ни к чему я не причастен, успокойся, чумовой!
- Да? Ну, тогда у меня все, - нормальным голосом сказал Мещеряков и положил трубку.
Илларион пожал плечами, бросил телефон на соседнее сиденье и посмотрел в зеркало. Он стоял на светофоре, и замызганный "форд" торчал тут же, почти прижимаясь передним бампером к заднему бамперу "лендровера". Сквозь забрызганное стекло Забродов разглядел, что машина набита людьми под завязку - в ней сидели пять человек. Что бы ни пытался пришить ему Гранкин, это было, судя по всему, очень серьезно, и майор, похоже, был на все сто процентов уверен в собственной правоте.
- Долдон, - убежденно повторил Илларион, борясь с искушением рвануть через перекресток на красный свет и поиграть с ментами в догонялки - просто для того, чтобы сорвать злость. Секунду он размышлял над этой перспективой и пришел к прежнему выводу: лучше не хулиганить, а употребить время, оставшееся до встречи с майором, на то, чтобы хорошенько подумать.
Он законопослушно дождался смены сигналов и не спеша повел машину в сторону центра, время от времени проверяя, на месте ли "хвост", и безуспешно пытаясь думать. Беда была в том, что он решительно не видел за собой никаких прегрешений, из-за которых стоило бы заваривать всю эту кашу с пеленгаторами, вертолетами и почетным эскортом, который совершенно неприкрыто пытался его конвоировать. "Чертовня какая-то, - думал он. "Эскортируемый почетным эскортом на автомобиле "форд-эскорт", подозреваемый двигался по городу". Надо бы продать фразочку какой-нибудь газете, им понравится... А кстати, не мои ли знакомые из свободной прессы накатали на меня телегу? Забродов, мол, пихается локтями, ущемляя тем самым свободу слова... Или, к примеру, Старков решил все-таки дать мне по морде, только другим способом? Да ну, чепуха какая. При чем здесь тогда вертолет? Тоже мне, преступление - облаял литератора. Во всероссийский розыск мерзавца! Литераторы - цвет нации, и мы никому не позволим... Н-да. Вот тебе и поразмыслил".