"Ах ты, щенок", подумал Илларион.
Он включил свет в ванной и заглянул в открытую дверь. За окном в сырой темноте смутно белела, раскачиваясь на ветру, веревка с узлами. Забродов шагнул в комнату и принюхался, В воздухе явственно ощущался запах алкоголя. Ну, естественно, подумал Илларион.
Трезвый он бы на такое не отважился. Напился и решил покуражиться, отквитаться за мой утренний визит...
Он снова перехватил револьвер, взявшись за рукоятку, и медленно поднял на уровень глаз. Развалившийся в кресле Репа был такой завидной мишенью, что Илларион с трудом преодолевал искушение выстрелить. Со смертью этого бандита мир потерял бы очень немного. Только железная заповедь - никогда не убивать без острой необходимости - удерживала сейчас Забродова от такого простого, не требующего физических и моральных усилий, тысячу раз повторенного, доведенного до автоматизма движения. Нет человека - нет проблемы.
- Встать, - тихо, но резко скомандовал Илларион.
- Да успокойся ты, вояка, - лениво процедил Репа, раскидываясь в кресле еще привольнее.
Илларион большим пальцем взвел курок. Барабан револьвера со щелчком провернулся, и черный зрачок дула уставился бандиту в лоб. Услышав щелчок. Репа мгновенно собрал в кучу свои разбросанные во все стороны конечности и вскочил судорожным движением человека, невзначай усевшегося на раскаленную плиту.
- Да ты чего, командир?! - воскликнул он, задом обходя кресло, словно оно могло защитить его от пули.
- А ничего, - ответил Илларион. - Сейчас шлепну тебя, и весь разговор. Ты зачем сюда пришел?
- Побазарить, - сбавляя тон, сказал Репа.
- С ножом? Это ты санитарам в морге расскажешь.
- Кончай, командир, слышишь? Я же вижу, эта хреновина у тебя заряжена. Еще пальнет, чего доброго...
Учти, братва знает, куда я пошел.
- Чихать я хотел на твою братву.
- Тебя же посадят!
- Да за что, чудак? Ты залез в окно, напал с ножом... Револьвер у меня зарегистрированный, документы в порядке - шлепну и отвечать не буду. А братва твоя скажет: жил Репа, как сявка, и помер, как последний лох.., за смертью своей по веревке лез, дурак.
- Бля буду, командир, я побазарить хотел! - плачущим голосом взмолился Репа. Глядя в револьверное дуло, он начисто забыл о том, что собеседник стоит перед ним в одних трусах - именно в таком виде мстительный Репа мечтал застать своего обидчика. Раздетый человек всегда чувствует себя униженным и легче поддается воспитательному воздействию - это Репа усвоил твердо, но в данном случае испытанный прием давления на психику почему-то не сработал.