– Водку и закусить, – сделал довольно неопределенный заказ подполковник Кабанов.
Он ни к кому конкретно не обращался, просто бросил в зал короткую фразу, которая оказалась действеннее, чем обещание щедрых чаевых.
Официанты в миг сервировали столик.
– Не знаю, как оно там положено, – произнес подполковник Кабанов, – не знаю, что говорит по этому поводу церковь, но помянуть ребят рюмкой-другой надо непременно.
Он неумело перекрестился, несколько секунд раздумывая, к которому плечу сначала – к правому или к левому – приложить три пальца.
Сержанты Сапожников и Куницын в упор смотрели на майора Грушина. Тому пришлось разлить водку. Спецназовцы, грохоча стульями, поднялись и выпили не чокаясь.
– Не повезло ребятам, – зашептал ракетчик капитан Пятаков, глядя на пьющих стоя спецназовцев.
– Я бы на их месте лучше на природе выпил, поближе к кладбищу.
– Они не выпить сюда пришли, – возразил ему старший лейтенант, на тарелке которого покоился нетронутый кусок курицы.
– Тоже мне, скажешь! – пробурчал именинник. – Выпить по любому поводу не грех – и с радости, и с горя.
– Менты думали, что тут кавказцы сидят, драку затеять собирались.
Пятаков почувствовал, что его день рождения основательно подпорчен. Настроение в зале ресторана царило такое, будто тут у всех на виду стоял гроб с покойником.
– Им виднее, – вздохнул старший лейтенант, – но с такими мрачными рожами на людях появляться нельзя.
– Выпьют – повеселеют, – капитан Пятаков среди офицеров слыл весельчаком и оптимистом, среди же солдат – отъявленным мерзавцем.
– Может, их к нашему столу пригласить? – предложил самый молодой из всех военных – лейтенант, прослуживший в армии меньше полугода, лишь осенью получивший диплом и офицерские погоны.
– Хочешь в морду получить – приглашай.
Обычную концертную программу в ресторане все-таки решили не разворачивать, хотя и не было официального запрещения. Конферансье на сцену не выходил. Эстрада ресторана являлась единственным местом, где здешние таланты могли опробовать себя на публике. Администрация ресторана им практически ничего не платила, зато певцы и музыканты, зарабатывающие на жизнь кто как умел, могли понять, имеет ли спрос их искусство, и найти потенциальных заказчиков – тех, кто потом приглашал их на свадьбы и юбилеи.
Лишь только в зале уменьшился свет и из огромных черных колонок полилась спокойная музыка, спецназовцы, порядком захмелевшие, с неудовольствием обернулись.
«Стихи и музыка, без сомнения, собственного приготовления», – подумал Холмогоров, вглядываясь в невысокую девчушку, застывшую на самом краю сцены с микрофоном в руках. Она вкрадчиво шептала слова песни в близко поднесенный к губам микрофон. Песня была вполне созвучна времени и официальной идеологии – немного истории, немного современности и боль за родную землю, с которой неизвестные «они» сотворили что-то страшное.