– Об этом потом поговорим. Ты сейчас проследи, чтобы в морге все как следует сделали да чтобы с родственников санитары деньги не вымогали.
– Что вы, такого у нас отродясь не бывало!
– Рассказывай! Когда мою тетку хоронили, то с ее зятя…
– Они же не знали, что она ваша тетя, у нее же фамилия другая, – тут же отозвался заместитель.
– Венки привезли?
– Уже в фойе стоят.
– Ты надписи на ленточках читал?
– Читал.
– И что?
– Никакой крамолы. Все, как говорится, неформально, но державно.
– Не о том спрашиваю: ошибок в надписях нет? Телевидение снимать будет, опозоримся на всю страну.
– Насчет ошибок сказать не могу, у меня в школе «три» по русскому было.
– Позвони в газету, пусть корректора пришлют, – распорядился Цветков.
– Как это мне в голову не пришло?
– Все, конец связи. Если что не так, головой ответишь, – сказал Цветков, завидев, как из-за поворота выезжает кортеж черных автомобилей. – Я же говорил, с мигалками едут.
– Красиво идут! – с восхищением проговорил шофер.
Цветков выбрался из автомобиля и стал на обочине, солидный, в черном костюме, белой рубашке и серебристом галстуке. На лацкане его пиджака поблескивал значок с гербом Ельска.
Главная машина пронзительно засигналила, когда Цветков шагнул на асфальт. Мэр в испуге отпрянул. Не сбавляя скорости, кортеж пронесся мимо. Мэр даже толком не успел разглядеть, в какой машине сидит заместитель министра.
Кортеж унесся за горку, оставив после себя ветер и сумятицу в голове мэра.
– Догоняй! – Цветков вскочил в машину.
Но сделать это оказалось непросто. Водитель Цветкова настиг кортеж только в городе и лишь потому, что машина сопровождения заблудилась.
Цветков покраснел, завидев, как кортеж заместителя министра пробирается по незаасфальтированной улочке частного сектора. На этот раз выходить из машины он не рискнул.
– Пусть сами выбираются, – скрежетнул зубами Цветков. – Дуй к мэрии, встретим их там.
* * *
Все похороны похожи друг на друга. Неизменно в них присутствуют и неразбериха, и четкий, который невозможно отменить, ритуал.
Траурный зал Дома офицеров открыли для посетителей, как и обещали, в двенадцать дня.
Город с населением в двести пятьдесят – триста тысяч по российским меркам – небольшой, и чуть ли не каждый горожанин посчитал своим долгом прийти проститься с погибшими. Для кого-то это было чем-то вроде развлечения – все равно объявлен траур и деваться некуда, – другие же шли, поскольку знали если не самих погибших, то их родственников или знакомых.
На площади у Дома офицеров выстроилась внушительная очередь. Разговаривали негромко, так, чтобы не нарушать скорбной торжественности.