Мысли текли плавно, без скачков, в темпе неторопливого бега.
Он думал, в частности, о том, что в последнее время жизнь течет как-то подозрительно плавно и однообразно, что как-то уж очень давно не случалось с ним никаких катаклизмов, к которым он уже привык и которые воспринимал как неотъемлемую часть своего существования. Более того, теперь он чувствовал, что этих самых катаклизмов ему просто не хватает, – как видно, они постепенно вошли в его обмен веществ, и их отсутствие ассоциировалось у него с концом активного периода жизни.., попросту говоря, с приближением старости. Это были непривычные мысли – не тревожные, но с горьковатым привкусом осенней грусти. Илларион гнал их прочь, но они упорно возвращались, словно решив поселиться в его голове на веки вечные. "Делом надо заниматься, вот что, – решил Забродов, останавливаясь и приступая к разминке. – Настоящим живым делом. Книги, рыбалка и прочие пенсионерские радости – это хорошо, конечно, но в меру все-таки…
Скука – страшный враг, и враг этот, судя по всему, перешел в наступление. Или это Балашихин меня так завел?"
Последнее его предположение было отчасти верно:
Балашихин действительно завел его… "Собственно, он и старался меня завести, – подумал Илларион. – Изо всех сил старался. И, похоже, преуспел – во всяком случае, отчасти.
Он ошибается, полагая, что дело, которым он занимается, – живое, как он выражается, и стоящее. Эка невидаль – частное охранное агентство!.. Все эти агентства – довольно скользкая штука, и половина из них просто легализованные банды, и больше ничего."
…Он так ему и сказал – прямым текстом и без иносказаний, поскольку к тому моменту были они уже оба изрядно набравшись.
– Все эти частные агентства, отделы охраны." прочие военизированные организации – весьма скользкая штука, – сказал он, глядя сквозь бокал с коньяком на свет настольной лампы, – и половина.., да нет, восемьдесят процентов из них – просто более или менее легализованные банды. Вот что у тебя, к примеру, под пиджаком?
– Рубашка, едрена мать, – внезапно приходя в дурное расположение духа, прорычал Балашихин и распахнул пиджак. – На, смотри! Ну, доволен? А ты небось думал, что у меня там «узи» запрятан и что прямо от тебя я поеду кого-нибудь убирать?
– М-да, – сказал Илларион, вертя в руках небольшой револьвер, как две капли воды похожий на боевое оружие – с той лишь незначительной разницей, что на самом деле был этот револьвер газовым. – И не лень тебе эту хреновину на себе таскать? Жара, все люди в маечках, в рубашечках, а ты в пиджаке преешь, и из-за чего? Из-за этого вот огрызка? А насчет ликвидации у меня и мысли не было. Ты как никак профессионал, хоть и в отставке, а профессионалы на работу под градусом не ходят.