* * *
Огромная спортивная сумка была не столько тяжелой, сколько неудобной – сильно вытянутая в длину, неизвестно на что рассчитанная, но в данной ситуации это было как раз то, что нужно.
Званцев с натугой вытащил ее с заднего сиденья «Мерседеса» и немного постоял на тротуаре, держа сумку на весу и глядя вверх. Во всех трех окнах сивцовской квартиры на седьмом этаже горел свет, словно Санек принимал гостей. Да так оно, в сущности, и было.., если, конечно, гости не успели за это время смотать удочки. Так или иначе, это следовало проверить.
Званцев снова нырнул в салон «Мерседеса» и взял с переднего сиденья увесистый кожаный чехол с биноклем. Чтобы быть уверенным, нужно видеть все до мельчайших подробностей. Снова взглянув вверх, Званцев удовлетворенно хмыкнул: за своими пьянками и бабами Санек так и не удосужился повесить хоть какие-нибудь занавески и жил как на вокзале или в лагерном бараке.
Он запер машину, перекинул через плечо ремешок бинокля, поднял с асфальта сумку и зашагал к ближайшему подъезду соседнего дома, стоявшего напротив.
Он с трудом втиснулся в лифт со своей огромной сумкой и без приключений добрался до девятого этажа.
Лестничный марш, который вел на технический этаж, был перегорожен стальной решеткой, запертой на висячий замок. Званцев усмехнулся, поставил сумку на ступеньки и вынул из кармана связку ключей, в которых любой слесарь, не говоря уже о ворах-домушниках, без труда узнал бы отмычки. Замок сдался через двадцать секунд – механизм щелкнул, дужка откинулась.
Стараясь производить как можно меньше шума, Званцев открыл решетку и проскользнул в дверь, аккуратно прикрыв решетку за собой и даже навесив замок на место.
Выбравшись на крышу, он осмотрелся. Залитая лунным светом плоская крыша напомнила ему палубу корабля – не военного, а сухогруза или скорее танкера. Точно так же светила луна.., плескалась далеко внизу мелкая теплая волна, а по обе стороны от танкера медленно проплывали серебристые пески, в которых было полным-полно потных небритых людей и не успевшего остыть от яростного дневного солнца оружия. Он лежал на теплой стальной палубе и смотрел на невиданно крупные, казавшиеся мохнатыми, как поздние астры, звезды, а с берега доносились порой голоса, говорившие на незнакомом гортанном языке, – слышимость по ночам была просто изумительная…
Привычно пригибаясь, словно находился в секторе обстрела, он двинулся вперед, перебегая от одной вентиляционной шахты к другой, пока не остановился точно напротив окон сивцовской квартиры. Ракурс был очень удобный – немного сверху вниз. Занавесок на окнах не было, и видимость оказалась отличной.