Майор яростно затянулся окурком папиросы, наглотался горячего табака, закашлялся, отхаркиваясь и энергично сплевывая в угол, в сердцах раздавил окурок прямо о полированный стол и раздраженно упал на свой протестующе взвизгнувший стул.
— Убью, — пообещал стулу майор, и стул немедленно заткнулся, вообразив, по всей видимости, некий мебельный ад, как две капли воды похожий на чугунную печку-буржуйку, простую и неприхотливую, способную извлечь тепло из чего угодно — от дамского носового платка до много повидавшего казенного полумягкого стула.
“Конечно, — думал майор, — не исключено, что вся эта бодяга затеяна каким-то совершенно неизвестным нам лицом с богатой фантазией и еще более богатым опытом, но как-то все это получалось громоздко и совершенно бессмысленно. Должна же, черт побери, существовать какая-то причина, мотив, из-за которого началась эта бойня! Стоп, — сказал он себе, — давай разберемся по порядку”.
Он с отвращением закурил новую папиросу и стал разбираться по порядку. Увлекшись, он даже придвинул к себе первый попавшийся лист бумаги, оказавшийся циркулярным письмом за подписью министра внутренних дел, и стал чертить на обратной стороне кружочки и стрелки.
“Вначале был Прудников с его богатой коллекцией и с его странными, мягко говоря, связями. Впрочем, пусть бросит камень, кто без греха, подумал майор. Взять хотя бы некоторых моих знакомых... Жил себе человек, обстряпывал какие-то свои делишки, и вдруг исчез, оставив после себя лужу крови и коллекцию, из которой исчезли самые ценные экспонаты. И еще остались улики, прямо и недвусмысленно указывающие на то, что главным злодеем является Студент. У Студента алиби, и потом, убийства и похищения — все-таки не его профиль, совсем не его... Майор был почти уверен, что Панина попросту пытались подставить, причем довольно грубо и неумело. Если бы этим занимался Банкир, он придумал бы что-нибудь более убедительное, по этой части он дока... И потом, куда все-таки подевался Прудников? Похоже, что весь этот любительский спектакль он сам и организовал. Вот только почему выбрал козлом отпущения именно Панина?
Ну хорошо, — продолжал рассуждать майор, — сказал он себе, предположим, что так оно и было: Прудников почему-то решил исчезнуть, утопив при этом Панина. Панина утопить ему не удалось, и тогда за ним почему-то начал охотиться Банкир, до той поры взиравший на проделки Студента со снисходительным полупрезрением и далее, по слухам, любивший перекинуться с ним в картишки. Впрочем, подобные вещи случаются сплошь и рядом, причем порой по совершенно ничтожным поводам. Тут интересно другое: практически одновременно Банкир зачем-то вплотную взялся за Катю Скворцову, которую он ни разу в жизни в глаза не видел. Наверняка не видел, потому что подруга Скворцовой Волгина была убита явно по ошибке.