...Когда поле боя очистилось, и рев мотоциклетного двигателя замер вдали, Алеша Степанцов поднялся из-за бетонного парапета лоджии и вернулся в комнату, ни разу не взглянув вниз — он чувствовал, что сегодняшних впечатлений ему хватит на три жизни вперед. Его очень беспокоило то, что Катя, которой он всегда искренне симпатизировал, похоже, влипла в какую-то ужасную историю — вся эта кровавая кутерьма явно каким-то образом вращалась вокруг нее. Алеша вспомнил, как она отодвинула чашку, не успев даже пригубить, и каким-то чужим голосом сказала: “Время”. А потом уронила пистолет. Алеша вздохнул. Компас все-таки помог, подумал он. По крайней мере, она до сих пор жива.
Внизу истошно закричала сирена подъехавшей милицейской машины. Алеша снова вздохнул и несильно вздрогнул, вспомнив об охотничьем ружье Степанцева-старшего, которое до сих пор держал в руке. Сейчас они начнут искать свидетелей, подумал он, а я торчу тут с ружьем в руке, как монумент героям-партизанам.
Он поставил ружье в шкаф, напомнив себе, что до возвращения отца с гастролей его обязательно надо будет хорошенько вычистить. Из разбитой форточки сильно тянуло сырым холодом. Алеша заткнул дыру диванной подушкой и взял в руки флейту. “В конце концов, все преходяще, а искусство вечно”, — подумал он, извлекая из флейты первый, дрожащий и жалобный звук.
...Врач “скорой помощи” разогнулся и повернул к капитану усталое худое лицо с запавшими щеками. С его нижней губы свисала прилипшая незакуренная сигарета, о которой добрый доктор Айболит, похоже, напрочь позабыл.
— Мне тут делать нечего, — бесцветным голосом сказал он. — Вам надо было звонить не в “скорую”, а в бюро ритуальных услуг. Или в трансагентство. И чтобы прислали грузчиков, которые покрепче. Это же надо, сколько накрошили... Разборка, что ли?
— Похоже, — вздохнул капитан, без особой необходимости поправляя портупею и окидывая взглядом панораму недавнего побоища.
В лоджиях уже замаячили бледные пятна лиц — зеваки осмелели и спешили насладиться невиданным зрелищем. “Зато свидетелей будет, хоть отбавляй, подумал капитан, — и каждый станет излагать свою версию происшествия, не имеющую, как правило, ничего общего с реальным ходом событий. И уж потом, потом, потом из всего этого навоза сложится более или менее достоверная картина имевшей место бойни. Я из говна леплю слона... Тьфу ты, дрянь какая!..”
Бухая тяжелыми ботинками, подбежал сержант. Недовольно покосившись на врача, он доложил:
— Анатольевич, один наш.
— Какой наш? — поднял брови капитан.
— Майор из угрозыска. Селиванов фамилия. Вся спина в клочья. Похоже, картечью.