- Грим, как я могу так ясно видеть твое лицо в этих сумерках, - недоуменно спросил вдруг Скагги.
Грим не ответил, только в мрачном молчании, не отрываясь, глядел на север.
- Там полыхает огромный погребальный костер, дружок, - ответил за него дан.
- Но что может сжечь город, созданный из камня?
- Тела, - с- усталой откровенностью отозвался Грим. - Тела, живые и мертвые.
И снова все долго молчали, а позади них, на корме бронзовый диск мерно выводил заунывную мелодию, задавая ритм гребцам, из тумана впереди ему вторили еще две столь же невеселые бронзовые песни. Вот ветер совершенно очистил речную гладь от тумана, впереди был виден уже выход в пролив Скаггерак.
- Что стало с Бранром? - обернулся некоторое время спустя к Бьерну Грим. Не знаешь, он не мог остаться у крепости?
- Он там, - ответила за дана подошедшая к ним Карри Рану, кивком указав на только что вышедший перед ними из устья Гаут-Эльва драккар.
- Не нравится мне это, - раздумчиво говорил тем временем стоящий на корме "Квельфра" Бранр, - слишком уж легко мы вышли.
Перепачканный сажей кормчий подле него лишь неодобрительно хмыкнул в опаленную бороду. Скажет тоже, легко. Из одиннадцати кораблей вольной флотилии Карри из рода Асгаута с отмелей Рьявенкрика вырвались только три, да и на тех половина людей ранены. Вот и на его "Квельфре" сейчас среди гребцов не только воины с "Линдормра", но и с пары других кораблей - все корабельные дружины теперь, похоже, попутаны кое-как. Сам он, не простой воин, ныне ставший у рулевого весла, а наследственный ярл Раген из рода Торарина, до похода в Рьявенкрик владел собственным кораблем, и не этим тлеющим корытом, а длинным красавцем "Змеем", который две весны назад привел к Карри с Галогалланда. Славный был корабль, и погиб славно: Раген легко узнал мачту своего красавца, которая тогда спасла их всех. Пылающий ствол накрыл собой франка, который на глазах у него, Рагена, выдергивал меч из горла его брата.
Не место, конечно, командовать, стоя тут на корме, какому-то чужаку, но один из галогалландцев успел сказать, что если бы не этот скальд-колдун - а Раген ох как недолюбливал колдунов, - никто из викингов Карри не ушел бы живым из покоренной предательством крепости. Рагену с самого начала не по душе был план идти сражаться за какую-то каменную махину на вовсе ненужном ему островке, но дружинный тинглид постановил идти за Карри. А молодежь с далеких галогалландских фьордов более чем кто-либо стремилась взглянуть на древнюю крепость, легенду северного, да и не только северного, мира. Скальды, не захожие колдуны с юга, а свои, домашние, и все же не до конца прирученные, пели, что ее-де сложили асы, обнесли стенами наподобие небесного Асгарда. И что же стало теперь с этими стенами?