Обратимся к эпизоду с Федюнинским. Вот, что написал он сам в статье "Земля друзей"{34}: "Помню, комкор Г. Жуков прислал мне с адъютантом карту. На ней, по самым последним данным, была нанесена обстановка. Из расположения нашего полка красная стрела глубоко вонзалась в расположение японцев. Рядом написано: "Разгромить и уничтожить".
Для нас этот приказ был предельно ясен".
Чтобы поставить задачу полку по карте, Жукову потребовалось не более тридцати секунд. Он был убежден, что его поймут правильно.
Что же было ясно командиру полка? Во-первых, что полк вышел не туда, куда ему было приказано. Он отклонился от своего направления. На войне так бывает. Во-вторых, танкисты бригады ведут бой без пехоты; надо как можно скорее прийти им на помощь. Третье. Ему самому предстоит выбор способа ведения боя и нахождения таких решений и тактических приемов, которые бы обеспечили выполнение поставленной задачи. Федюнинский внутренне ощутил потребность творчества, инициативы и всестороннего учета всех сторон сложившейся обстановки, без чего полк оказался бы неспособным успешно вести бой.
Во время постановки задач об организации взаимодействия на местности Г. К. Жукова отличала строгость логического мышления, четкость, краткость и исчерпывающая полнота. Так казалось всем командирам соединений и частей, которым приходилось с ним работать.
При постановке задач Жуковым закладывалось зерно успехов, которое надлежало раскрыть, воплотить в результат. Вот над этим неустанно и работали все войска.
Крупное поражение японских войск в районе горы Баян-Цаган и июльские оборонительные бои предотвратили попытки вражеского командования расширить захваченную территорию, очистить от советских и монгольских войск восточный берег Халхин-Гола, захватить плацдарм на западном берегу реки для последующих широкомасштабных наступательных действий. Только недостаток сил и средств не позволили нашему командованию завершить бои полным разгромом японской группировки.
Фронт относительно стабилизировался. Были обеспечены условия для подготовки окончательного удара. Требовались новые решения, над которыми упорно работали штабы частей и соединений всех родов войск и в целом командование армейской группы.
Советские и монголькие войска обрели боевой опыт. Они преобразовались в монолитную силу, способную решать все более и более сложные боевые задачи.
Японские милитаристы почувствовали это. Однако принимали меры по расширению масштабов своей агрессии. 10 августа сформировали 6-ю армию, доведя ее численность до 75 тысяч человек. "В ее состав входили 7-я и 23-я пехотные дивизии, отдельная механизированная бригада (двухполкового состава), отдельная пехотная бригада, а также армейские части и подразделения японской армии, до шести кавалерийских полков армии Маньчжоу-Го, японский пограничный отряд и до трех тяжелых артиллерийских полков. Кроме этих сил, к району боев были переброшены все противотанковые батареи 1-й пехотной дивизии Квантунской армии, часть артиллерии из Люйшуня (Порт-Артур). Сюда же была подтянута и 14-я японская бригада"{35}.