— Принц, почему вы хмуритесь?
Август невольно вздрогнул: он сразу же узнал этот голос — голос Евы Цайс. Повернувшись к ней, он заставил себя улыбнуться и проговорил:
— Видите ли, я сейчас думал о наполеоновском генерале, который прихватил с собой картину Тинторетто, висевшую когда-то вон на той стене.
Ева засмеялась и села рядом с принцем. Он несколько минут беседовал с ней, а потом вдруг почувствовал, что кто-то смотрит на него. Принц повернул голову и встретился взглядом с Чарити. Щеки ее вспыхнули, она тут же отвернулась от мужа и, взглянув на Карло, что-то сказала ему.
Лоб принца покрылся испариной.
«Она знает, — подумал он. — О Боже, она все знает».
— Август, с вами все в порядке? — спросила Ева.
— Да-да, конечно, все в порядке.
Ева внимательно на него посмотрела:
— Но вы так побледнели… Мне кажется, вам плохо, Август.
Тут зазвучала музыка, и принц сказал:
— Прошу прощения, я должен сопровождать мою жену в музыкальный салон.
Ева кивнула:
— Да, конечно, принц.
Когда Август шел к Чарити, его сердце бешено колотилось. Он снова и снова говорил себе: «Чарити все знает. Она смотрела на нас с Евой. Она знает, она знает, она знает…»
Наконец он остановился возле нее:
— Дорогая, полагаю, пришло время пройти и музыкальный салон.
Она не взглянула на него. Чарити, у которой были самые честные глаза на свете, боялась смотреть на него. Вместо этого она посмотрела на его галстук, кивнула и тихо сказала:
— Хорошо.
Он предложил ей руку, и они направились в музыкальный салон на представление одной из симфоний Бетховена — ее должен был исполнять придворный оркестр.
Когда гости уже собирались расходиться, принцесса Екатерина подошла к сыну и, пристально посмотрев на него, сказала:
— Август, нам надо поговорить. Принц тяжело вздохнул:
— Я очень устал, мама. — Они возвращались из парка, где наблюдали фейерверк. — Это может подождать до завтра?
— Нет, Август. — Принцесса Екатерина поплотнее запахнула отороченный соболем плащ, который надела на платье, когда вышла в парк, чтобы посмотреть праздничный салют. Когда они вошли во дворец, она заявила: — То, что я должна сказать, не терпит отлагательства.
Принц поджал губы.
— Хорошо, мама. Мы можем пойти в музыкальный салон, если вы не возражаете.
Принцесса оглядела зал, все еще заполненный гостями.
— Никто не разойдется, пока ты не уйдешь. Едва ли ты захочешь, чтобы кто-нибудь услышал то, что я хочу сказать тебе. Советую пойти в твои апартаменты. Там нам никто не помешает.
Принц снова вздохнул. Он находился не в том настроении, чтобы спокойно воспринимать драматические позы матери, но все же сказал: