— Ирочку убил.
Цветухин разразился таким отборным матом, что Фризе усомнился в теориях эстетов о том, что общение с прекрасным облагораживает души. Игорь Борисович спросил:
— Чего вы ждете? Развяжите, наконец.
— Сначала скажите, где картины.
— Кто из нас сыщик? Вы или я?
— Игорь Борисович, не будем тратить время на объяснения. Во всей этой гаденькой истории для меня остается загадкой только одно: с чего это Славик ополчился на Ирину Георгиевну? Ну на вас-то понятно. Четвертая сторона треугольника.
— Развяжите!
— Расскажите!
— Я же плачу вам деньги!
— А я опять заклею вам рот. И пойду к финансисту. Скажу, что вы вернулись. Теперь он убьет вас поленом.
— Поленом он меня и звезданул, — с огорчением пробормотал коллекционер и подвигал кожей зашибленного места.
— Наверное, было больно?
— Все элементарно. Иришка, дуреха, испугалась сама открыть двери моей квартиры. Чтобы сигнализация сработала. Ничего не объяснив, послала этого обалдуя.
— А он попал в лапы милиции.
— И решил, что его подставили специально.
— И пупсик вашу Иришку дожал?
— Дожал. Развяжете вы меня, наконец?!
— Взяли бы его в долю. Знаете, как это в воровском мире бывает.
— Мы не воры! Картины мои. Что хочу, то и делаю с ними. А Горобец решил забрать себе все. Еще бы! Такой случай может представиться раз в жизни. Картины уже проданы. Переправлены за границу. Открыт счет на девятьсот тысяч в иностранном банке. На предъявителя. Что проще — взял документы, и айда! А владельца в газовую камеру.
— На девятьсот тысяч? — разочарованно протянул Фризе. — Всего-то?
— А вы что думали? Это же не открытая продажа с аукциона!
— Почему было не продать открыто?
Цветухин промолчал.
— Ну конечно! Жена! Страховка! Меня, наверное, решили надуть? Так ведь?
— Связался с вами, дурак! Жена настояла: «Пригласи Фризе!» Пригласи Фризе!
— Женщин надо слушать.
— Как же!
— Надо, надо. — Владимир снял остатки скотча с лица Цветухина.
— А веревку?
— Вы так и не сказали Славику номер секретного счета?
— Не сказал даже, в каком банке он открыт. — В голосе Игоря Борисовича прозвучали горделивые нотки.
— Железная воля! Умираем, но не сдаемся.
Владимир развязал узел, распутал веревку.
Получив долгожданную свободу, Игорь Борисович расправил плечи и попытался выбраться из машины. Но не смог встать на ноги. Ослаб. Он съежился на сиденье, бросил на сыщика виноватый взгляд и заплакал.
Фризе решил ему не мешать. Святое дело — дать человеку выплакаться.
На улице сыщика ждал сюрприз. Его «Жигули» отсутствовали. Судя по этому, Горобец все-таки кое-что умел делать. Не справившись с зажиганием своей машины, он завел без ключа чужую.