«Уж не для меня ли эти розы? — усаживаясь в кресло, подумал Фризе и непроизвольно улыбнулся. — Или хозяйка все-таки иногда покидает свою дачу, чтобы встретиться здесь с Игорем Борисовичем?»
Его улыбка не осталась незамеченной.
— У каждого есть свои маленькие тайны, — сказал Цветухин. Он сделал неопределенный жест рукой и тоже улыбнулся.
— Нас не могут здесь подслушивать? Писать?
— Ну и вопросик. Нынче разве убережешься? Захотят — кто остановит?
Такой ответ успокоил Владимира. Начни Игорь Борисович горячо протестовать, он бы еще усомнился и потратил немного времени, чтобы поискать прослушки.
— С чего начнем, Владимир Петрович? — спросил коллекционер. — По правде говоря, я бы предпочел с выпивки. А? Коньяк? Виски? Вино? — Заметив, что гость взглянул с улыбкой, Цветухин тут же отреагировал: — Да, да! Вы правы! Я хорошо знаю местные погреба. Сам иногда приношу бутылочку-другую. Итак?
— Коньяк, — рискнул Фризе. Понадеялся, что в такой квартире и напитки приличные. И не ошибся. Это оказался коньяк «Хеннесси».
Они осторожно пригубили коньяка и почти синхронно поставили бокалы на хрупкий столик.
— Наверное, у вас ко мне много вопросов? — Цветухин лучился доброжелательностью. — И не последний финансовый? Мы подпишем договор?
— Да. Финансы прежде всего. Сколько долларов похитили из вашей квартиры?
— Какие доллары, Владимир Петрович?! Какие доллары?
Перейдя к делу, они наконец перестали друг другу улыбаться. Игорь Борисович смотрел на Фризе большими грустными глазами. И вместе с тем умильными. Как будто сыщик уже знает, где спрятаны его «малые голландцы». И чем ласковее с ним, с сыщиком, разговаривать, тем скорее он раскроет свой секрет.
Фризе не любил, когда с ним обращались чересчур ласково. Мужчины. Да и женские ласки он предпочитал только в интимной обстановке. Не терпел ничего показного.
— Но это доказанный факт. Во время перестрелки раскрылся ваш чемодан. Большой кейс из белого металла. По переулку разлетелись зелененькие. Несметное количество.
Владимиру было интересно увидеть выражение лица ограбленного коллекционера при упоминании несметного количества долларов. Его долларов, пущенных по ветру. И он увидел. Лицо Цветухина исказила гримаса боли.
— Ой! От слова «перестрелка» у меня мурашки бегают по спине. — Цветухин передернул широкими плечами. — Пули могли попасть в картины!
Все-таки картины были дороже его сердцу, чем деньги. Фризе это оценил. Ну имелись у него деньги, много денег. Да кто ж в наше время будет афишировать свои сбережения? Даже если они приобретены законным путем. А у коллекционера такие пути известны. Продал какой-нибудь свой шедевр «на сторону» — доморощенному олигарху или заезжему собирателю, — вот и появилась валюта. А привычки у наших граждан заносить такой доход в налоговую декларацию еще не появилось.