Фризе оборвал поток самодовольных рассуждений. По опыту знал — не к добру. Да и праздновать было нечего. Еще не факт, что ограбление — дело рук Мухи. Может, просто решил потрясти удачливых бомжей? Прибыльно и безопасно.
И все же чувство удовлетворения осталось.
На одной стороне кубика Рубика цвет совпал. Правда, это был красный цвет. Цвет опасности.
Теперь Генерал был последней надеждой сыщика. Судя по нескольким репликам, судьба сводила его с Мухой уже не раз. Впереди — долгая ночь. Если бомж не заторчит от своего спичечного зелья, может получиться хороший разговор. Генерал уже не казался Фризе спившимся, напрочь сошедшим с круга отщепенцем. Он быстро соображал и не утратил способности связно выражать свои мысли. По некоторым репликам можно было сделать вывод, что Василий — коренной москвич. А до того, как потерял связь с обществом, обретался в интеллигентных кругах. Фризе не мог только определить его возраст. Люсенда говорила — сорок. Но могла ошибаться.
— Не спишь? — поинтересовался Генерал.
— Боюсь, цыган приснится.
Бомж хихикнул:
— Лучше цыган, чем апостол Петр. — И после паузы добавил: — Про цыгана я от бабушки слышал. Все стращала меня — не поешь вечером, ночью цыган приснится. Тебя цыганом тоже бабушка пугала?
Владимира цыганом стращала няня, но он счел за благо соврать:
— Бабушка.
— Вот и меня. Только бабушки у нас разные.
Он опять надолго замолчал.
Фризе знал, что даже самый скрытный — сокровенный — человек рано или поздно проявит себя. Покажет свою сущность. Надо только быть очень внимательным и запастись терпением. Внимательности Владимира научила профессия. Правда, иногда ему казалось, что профессия лишь обострила эту способность, которой наделила природа. Или гены. Или Господь. Что, по сути дела, означало для него одно и то же.
С терпением дело обстояло хуже. Оно не входило в набор его положительных качеств. Но когда требовали обстоятельства, Фризе мог посостязаться с самой Пенелопой. По крайней мере, такой аргумент он самоуверенно использовал, защищаясь от обвинений в обратном.
Как же заставить Генерала раскрыться? Спровоцировать? Как?
Владимир прислушивался к звукам, которыми был наполнен зал, и пытался представить, много ли бомжей нашли здесь временное пристанище? Разговор, который еще полчаса назад доносился из одного угла, смолк. Зато из другого угла слышалась возня, пьяное женское повизгивание. Кто-то с надрывом храпел.
Нет, не зря устроил Муха здесь свой «блокпост». Где еще собираются разом столько бомжей? По иронии судьбы — рядом с Домом правительства.