* * *
На другой день неслись по течению вниз. Поднимались до этого мыса пять дней, а вниз весь путь предполагали пройти за день. Гольды рассказывали, что Синдан вчера ездил, искал на берегах и на отмелях остатки своих товаров и, собирая их, плакал. А утром ушел вниз. Приказчик его ушел по берегу пешком вверх. У него была в Ноане жена гольдка.
- Ну, Васька, теперь отдохнем! - говорил Бердышов, сидя на дне лодки, когда караван шел уже в низовьях и близка была заветная Тамбовка.
Вот-вот над дальними полосами леса на пойме и на острове должны открыться деревянные серые крыши Тамбовки. Виден будет дом Спирьки Шишкина.
Мимо проносились последние скалы. Над блекнущими прибрежными рощами высились одинокие рыжие каменные пики. Зелень тускнела и желтела от такой жары.
Хотя Ваське драка здорово понравилась, но он теперь как-то побаивался Ивана и ничего не ответил. Вообще он первый раз в жизни видел, что так ловко и смело бьют и кулаком и палкой, и себя ударить не подпускают, и не жалеют чужой головы. Это и страшило и восхищало Ваську. При случае хотелось бы так же самому попробовать.
- Вон и Амур видно! - вдруг радостно сказал Иван.
Он с утра чисто выбрился, стал гладкий и веселый. Не боится, видно, что Синдан пойдет жаловаться.
За множеством островов что-то блестело.
- Отсюда кажется - узкая протока, а это самый Амур и есть. Сейчас на левой стороне будет Тамбовка... Гляди, вон крыша!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Давно не бывал Васька в настоящей русской деревне. После скитаний по дикому Горюну вид ее обрадовал мальчика. Ему казалось, что он уже видел эти бревенчатые избы, высокие крыши, ворота одностворчатые и двустворчатые с шатрами сверху, и был тогда такой же тихий вечер, так же девушки пели песни на краю села. Верилось, что люди живут здесь хорошо, дружно, что все они свои и примут их приветливо. Васька с нетерпением ожидал встречи со своей тамбовской родней.
"А где я-то был!" - подумал он и вспомнил зеленую воду, бьющую сквозь груды бревен, коряги над водой, скалы, стволы, перевернутые иссохшими корнями вверх, вспомнил, как ели медвежатину и шаманили, как нашли золото и как тосковал он на озере, что далеко уехал.
"А зря я тосковал! - подумал Васька. - Не так все страшно. Даже стыдно себе признаться, что струсил тогда".
Темные фигуры тамбовцев брели по берегу. Здешние мужики любопытствовали, кто приехал.
- Эй, Иван Карпыч, здравствуешь! - забрел в ичигах в воду великан Санька Овчинников. - Ты куда собрался, че везешь?
- На Горюн! - ответил Бердышов.
Чуть смеркалось.
"Большое село", - подумал Васька, видя, что домов много и чем дальше идет лодка, тем больше изб появляется вдоль реки.