Едва дед завел Саврасого в оглобли, как в воротах появился Бердышов. Иван был навеселе. Мохнатая соболья шапка его в снегу.
- Ну что, дедка? Письма уехали? Слава богу!.. Ты не серчай на меня. Ты ведь только говоришь про Расею, а сам, поди, рад, что выбрался оттуда.
От волнения руки у старика затряслись, и он выронил оглоблю.
- Нет, ты не думай так. - Дед отставил дугу в сторону. - Там земля, знаешь, вся сплошь запахана...
Дед подозревал, что все неуважение к старой родине идет от Ваньки Бердышова.
- Ну, что ты расстроился? - воскликнул Иван. - Я пошутил. Сам же я русский, всегда Расею помню и желаю туда съездить.
Иван, тряся головой, пошел со двора.
Старик огляделся, схватил бич и вдруг, размахнувшись, стегнул Ивана ниже спины так, что тот подпрыгнул.
- Ты че это? - обернулся он. - Больно, дедка!
- Ничего! - сурово ответил старик. - Иди с богом. Про Расею больше не шути!
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Коротко подстриженный, в сапогах и в русской вышитой рубахе, Айдамбо стоял перед Иваном. С ним приехал Покпа.
- Сватаемся, - коротко и добродушно сказал старик.
- Здорово, Покпа.
- Моя теперь не Покпа! Моя крестили, русское имя дали. Теперь моя другой имя... Мария!
- Как, ты сказал, тебе новое имя? Повтори.
- Мария меня назвал поп.
- Мария? Что так?
- Че Мария? - вспыхнул Айдамбо. - Я ему говорю: конечно, не Мария.
- Че не Мария, что ли? - рассердился старик.
- Да почему Мария? Поп, что ли, пьяный был?
- Такой имя.
- А старуху ты крестил?
- Крестил! Его тоже рубаху надели. Моей старухи теперь имя Аникей.
- Он Аникей, а она Мария, - недовольно оказал Айдамбо. Видно было, что ему уже надоело спорить об этом с отцом.
- Мария - такое имя баба не годится, - рассуждал Покпа. - Конечно, лучше буду моя Мария! Че Аникей! Как баба.
Покпа согласился креститься и все исполнял, как велел сын, но называться именем, по его мнению, похожим на бабье, он ни за что не хотел.
- Нет, Аникей - то имя как раз баба попадает! - отвечал он на все уверения. - Мориэ* - знаешь, че такое? Какой же баба Мориэ!
_______________
* М о р и э - жеребец (гольдское).
- Ладно, паря, будешь Маруська, - смеялся Иван. - Это как кому понравится называться. Назови хоть горшком, только не сади в печку.
- Моя теперь Мария. Сынка теперь чистый русский, грамота учит, поповская песня поет, на церковь работает, все понимает.
- А как старуха... Аникей-то?
- Аникей тоже так. Женить велит.
Покпа встал на колени. Оба гольда низко поклонились Бердышову.
- Я тебе скажу, Алексей, что ты мне теперь больше нравишься, чем в поповской одежде. А на охоту не ходил?