Егор заделал течь и воротился к избе, откуда бабы уже вынесли мешок, корзины и ватные куртки на крыльцо, а сами в новых платках бегали и суетились, доделывая последние дела и давая наказы деду, Петровану, Настьке и Федьке, как обедать, что где взять, когда доить, варить, за чем смотреть.
- Наладил, - сказал Егор.
- На травлю-то ехать, собак кормить! - сказала Наталья и посмотрела ласково.
Бабы давно ждали этого дня, как праздника, когда поедут одни, без мужиков, к гольдам.
Настька с гордым видом стояла на крыльце. Юбка у нее подоткнута, как у взрослой.
- Хозяйничать-то сумеешь? - спрашивает мать.
- А что же! - вскинув серьезные глаза, ответила дочка.
- На тебя надежда.
- Доить-то умеет! - сказала Таня.
- Да уж тятьку не попрошу с ружьем у коровы стоять! - строго ответила девочка.
Мать улыбнулась и покачала головой.
Вскоре лодка отвалила от берега. Васька греб старательно. Надо было проехать мимо всего Уральского, не осрамиться, да и своим не дать повода посмеяться, что, мол, у Васьки силы нет, тужился, мол, чуть не лопнул. Васька гребет ровно.
"Что мне еще надо? - думал Егор. - Грамоте бы детей учить!" Не раз слыхал он, что ученье - свет, а неученье - тьма. Но где учить? Егор знал грамоте, знал Федор, Иван был, кажется, изрядно грамотен, но в учителя ни один не годился. "Поп будет, - думал Егор, - станет учить Ваську. Придется ему бегать на Мылки на миссионерский-то стан. Буквари, говорят, есть у купцов на баркасе".
* * *
...В полдень мимо Уральского шла большая баржа, черная от людей.
- Что за народ? Откуда их столько? - удивился Егор.
- Не солдаты и не каторжники, - сказал Силин, - те серые, как вошь, а эти черные, как мухи.
- Эй, да это китайцы!
- Верно, китайцы! - признал Егор.
Не первый раз мимо Уральского везли китайцев. Бывало, что китайцы выходили на берег, но такого множества их не везли еще ни разу.
- Приваливают! - в испуге крикнул Федор своему сыну. - Беги за ружьем! Ей, Егор, охрану выставлять надо! Я чуть что - стреляю...
- Бог с тобой, сосед!
- Буду! Право. Это же саранча, набежит, как солдаты.
- Китайцы не воры, - молвил дед.
Один раз шла осенью баржа с солдатами, пристала к Уральскому. Солдаты разорили огороды. Даже картошку выкопали, а Тимоху, заставшего их, чуть не избили. У гольдов на мысу украли рыбу.
Егор знал, что между собой гольды уж давно так и зовут русских "воришки". Улугу, бывало, все этот случай вспоминает и твердит: "Русский что увидит - украдет. Не ты, Егорка! Ты хороший, а другой русский плохой. Конечно, воришки!"
Улугу уж не один раз обворовывали. А сам Егор невод у него отобрал. Срам вспомнить! Про это Улугу не поминает. Что Федор стащил соболя у Данды, Улугу про это тоже молчит. Данда и сам, конечно, вор хороший. Себя Егор прощал.