Дремля, товарищ Жмак включал свое мощное сознание, и в его фантазии рисовались грандиозные картины, смелые перевороты в сельскохозяйственном производстве, фантастические преобразования природы и чуть ли не опрокидывание вселенной (с полезной целью, с полезной целью!).
Перед его мысленным взором простирались зеленые поля свеклы без конца и без края, и он над этими полями проносится, будто лермонтовский Демон, но не печальный и безнадежный, а полный энтузиазма и энергии творения. Ну, что мы копаем по одному бурячку даже самыми мощными свеклокомбайнами? А если сделать такую машину, чтобы сразу накрывала не менее десяти соток, охватывала каждый корень свеклы сверху, а потом включался бы вибратор и свекла извлекалась бы из земли чистенькой, без почвы, только пыль с нее сдувай - и в нутро машины, где она перемалывается, передавливается, так что в один шнек вталкиваются свекловичные выжимки, а в другой вытекает сладкий сок, который вези на завод и вари из него сахар. Такую машину можно было бы сделать, если бы корни росли ровные, как брусочки. Но ведь они сегодня имеют такую форму, что никакая техника их не берет и никакая наука не может ничего с этим поделать.
От огорчения Жмак даже прерывал свою сладкую дрему и обращался к водителю, спросонок произнося его короткое имя в два приема, так что получалось вроде бы по-китайски: И-ван!
- Г-га! - откликался, будто из двустволки, Иван.
- А что, если бы сахарная свекла была ровненькой, как брусочки?
Иван не одобрял экспериментов над природой.
- Не трогайте бураков, а то без сахара останемся, - говорил он.
Но Жмак уже не слышал ничего, потому что парил теперь над полями кукурузы, высокой, как пальмы, а початки на каждом стебле - как поднятые к небу оглобли. Только в их области в этом году кукуруза может дать до миллиона тонн зерна! А ломать же надо с початками - получится миллиона два, а то и три. Ни техники, ни рук не напасешь. А что, если... не убирать? Ну, не всю, а какую-то там часть. Пустить туда свиней - и пускай пасутся. Был же когда-то один новатор, который приучал свиней к сыроедению. Пускал их на поле: что выроешь рылом, то и съешь. Правда, там была свекла, картофель, все, что в земле, внизу. Кукурузные же початки вверху, а у свиньи глаза смотрят только вниз.
- И-ван!
- Г-га!
- А что, если вывести такую свинью, у которой глаза смотрели бы вверх?
- Как у крокодила?
- И такую шуструю, чтобы сама себе корм добывала.
- Тогда и нам и вами уши объест.
Вечным скептицизмом Иван только лишний раз подчеркивал свою ограниченность, но в машине не было другого собеседника, поэтому он вынужден был каждый раз обращаться к своему водителю.