- Закройте форточки и двое станьте у дверей. Сегодня я буду говорить об архисекретных вещах.
Вот бы ахнул архисекретный Калинник, увидев, как его бывший студент опутывает крепкой сетью добычу, которую еще никому не удалось поймать. Твердохлеб был в восторге и от своей тактики, и от своих хитростей, и от своей проницательности.
- Живете в одиночестве - это видно, - наступал он на Воздвиженского, а по вашей торговле видно и то, что одних рук в таком деле недостаточно.
Кум-Король не пытался выкручиваться, сам залезал в сеть - только завязывай.
- Кормить людей - святое дело, - произнес он скромненько. - А в святом деле помощники найдутся.
- Дело святое, а за капусту берете дороже, чем государство за ананасы. Огурцы же ваши, кажется, дороже бананов.
- А я же никого не принуждаю, не приведи господь, не принуждаю, немного поерзал на дерюжке Кум-Король. - Не хочешь - не покупай. В магазине - там дешево, а идут не туда, а ко мне. Поелику там принуждение: бери, что дают. А у меня - доброволье. Меня любят.
- Вашу капусту, - подсказал Твердохлеб.
- Дело человека - это и есть он сам.
- Говорят, вы и фашистов своей капустой кормили? - безжалостно ударил его своим самым страшным, как ему казалось, вопросом Твердохлеб. Но Кум-Король нисколько не смутился.
- Есть все хотят. Вы же убийц в тюрьме кормите? Все только говорим по-разному, а едим одинаково. Ибо и бог ведь один.
Вымытая бородка светилась в полутьме, как свечечка, и Твердохлеб понял, что дальше вести игру словами бессмысленно: этот святоша от всего будет отбиваться своим боженькой, а чем тут крыть, не знал бы и сам доцент Калинник. Поэтому решил перейти к решительным действиям.
- Я к вам для первого знакомства, - небрежно промолвил он, - поговорить мы сможем позже, а теперь хотелось бы, чтобы вы показали мне свое хозяйство. Любопытство, сами понимаете, чисто служебное. Долг. Ясное дело, если вы сможете... Если, конечно, не нужно куда-то далеко, а то на дворе такая непогода... У вас тут я что-то не заметил ничего такого... Да и усадьба у вас как будто совсем маленькая...
- Усадьба маленькая, - согласился Кум-Король, - человек маленький, и усадебка такая...
Твердохлеб испугался, что тот снова обратится к богу.
- А квашенина! - почти выкрикнул он. - Сотни бочек квашенины - где же берутся, где хранятся?
- А где же? - повторил вслед за ним Кум-Король. - Здесь оно все. Под ногами.
- Под нами? Что здесь - катакомбы?
Он вспомнил об остатках какой-то кирпичной стены, утопавшей в глине, но не придал этому воспоминанию никакого значения. Что тут могло быть? Подземелье разрушенного монастыря? Подземные ходы, прорытые казаками, когда они несли здесь когда-то охрану на окраине Киева в своих куренях? Жилища доисторических людей, до которых не успел докопаться Хвойка?