- Не смей! - забыв о своей упрямой сдержанности, завопил Твердохлеб.
- А, боишься? А вот и пойду. Выберу время и сведу тебя с твоим начальством, со всеми сведу. Интересно, это они тебя натравляют на людей или ты сам... Подумать только: на профессора Кострицу с грязными подозрениями!..
- Не смей говорить такие слова!
Твердохлеб готов был броситься на нее.
- А вот и грязные! Все ваши подозрения грязные. Разве могут быть чистыми подозрения? Грязные, грязные, грязные!
Найдя слово, она повторяла его с каким-то непостижимым упоением, готовая танцевать с ним, как с барабаном.
Теща бросала на Твердохлеба умоляющие взгляды: уйди, убегай, не дразни ее. Он молча пожал плечами и поплелся в свою, отныне уже не супружескую, а холостяцкую комнату. Сел у окна, подпер щеку и попытался задуматься. Ничего не выходило. Голова была пуста, аж гудела.
Как он жил все эти годы, почему жил с этой женщиной (правду говоря, довольно привлекательной), которая, собственно, всегда была для него далекой и чужой, только не говорила об этом из-за своего полного равнодушия или же потому, что он ее никогда не задевал, а вот один раз задел - и все слетело с нее, оголилась душа, холодная, жестокая, ненавидящая.
Познакомились они на дне рождения у следователя с кавказской фамилией. Нелепое словосочетание: "на дне рождения". День и дно. Дно дня или день дна? И бывает ли дно рождения? Сын какого-то профессора имел великолепную квартиру, грузинские вина и экзотические травы к столу. У него всегда околачивалась масса народа, Нечиталюк затянул туда и Твердохлеба. Твердохлеб долго не женился, а этого Нечиталюк не мог никому простить. Сам он женился очень рано, теперь влюблялся в каждую красивую женщину, которую видел, но горько вздыхал, когда от него требовали того, что он уже не мог дать.
- Эти женщины все одурели! - жаловался он. - Как поцелуй, так и в загс! Примитивизм мышления!
Твердохлеб долго не шел с Нечиталюком, когда же очутился среди незнакомых людей, то пожалел, что дал себя уговорить. Хотел незаметно исчезнуть, но Нечиталюк поймал его на пороге, заслюнявил ухо.
- Старик, сейчас я тебя познакомлю. Чудо природы! Умная, сексуальная и чья бы, ты думал, дочка? Самого Ольжича-Предславского! Ищет свободного мужчину, а кто теперь свободен? Все рабы, все жертвы, все закабалились! Один ты! Давай выше голову, ну!
Потащил его к чернявой глазастой молодой женщине, познакомил, натарахтел обоим полные уши и полные головы и оставил одних.
Твердохлеб не знал, что нужно говорить этой Мальвине, как стоять, как смотреть на нее. Она выручила его, сказав: