Да, это могло быть так! Некий дотошный умник, который не может держать свои выводы при себе, просто разрядизируется как шестиряк. Шестиряк, по идее, глупее пятиряка, и даже неизвестно, насколько глупее, ибо шестой разряд не ограничен снизу. Он просто – потенциально – бесконечно глуп. Его глупость не имеет пределов. Он может болтать что угодно, но… – кто станет слушать идиота?!
«А ведь недурно придумано! – зло, но не без уважения отметил Снеер. – Трудно отказать наднулевикам в тщательности разработки методов удержания в тайне важнейшего факта существования Чуждой Силы».
Теперь и он тоже должен был участвовать в укрытии этой трагической истины. Он признавал логику вывода наднулевиков, видящих единственный выход именно в таком поведении, и знал, что обязан включиться в сизифов труд поддержания мира на наклонной, по которой он неустанно и неуклонно скользил вниз.
Доставая браслет из ящичка во входном вестибюле Отдела «С», он еще раз внимательно взглянул на него. Все, что он узнал до сих пор, необъяснимым образом связывалось в его голове с каким-то туманным воспоминанием о чем-то неуточненном – может, с каким-то сном, с чьими-то словами… Сейчас, защелкивая браслет на запястье, он мысленно возвращался к встрече с Алисой, ища ключ к шифру, записанному в подсознании.
Теперь Снеер понимал, что, увлеченный предчувствием разгадки, забрел в ловушку, из которой не было выхода. Став обладателем горького знания о механизмах, правящих человечеством, он терял возможность восстановить свою первородную, удобную и беззаботную позицию в упрощенном обществе, проблемы которого казались теперь смешными заботами дошкольника по сравнению с опасностью, нависшей над не знающим ситуации человечеством Земли.
«Кто заставлял меня, черт побери, впутываться?» – задавал он себе вопрос, то и дело возвращавшийся вместе с приливами ностальгии по бетонно-пластиковой родной среде, из которой его неожиданно вырвали и перенесли в настолько естественное окружение, что оно казалось совершенно чуждым человеку, выросшему между лабиринтом улиц и безбрежностью вод Тибигана.
Ответ напрашивался сам собой. Не наднулевики принудили его покинуть город. Во всяком случае, не только они.
«Все из-за этой девчонки! – раздраженно подумал он, машинально поворачивая браслет вокруг запястья. – Одурманила меня, воздействуй на самые глупые, иррациональные слои мужской психики… Стала объектом вожделения и тоски, исчезла, оставив надежду на исполнение чего-то прекрасного, единственного в своем роде… Я мог… И я могу быть таким дурнем, чтобы все еще оставаться под влиянием ее ворожбы?»