«Нам чрезвычайно неприятно, но запись, которую ты хотел бы услышать, запрещена Отделом Массовых Развлечений распоряжением от третьего июля текущего года. Ее распространение задержано в связи с низким артистическим уровнем исполнения и отсутствием общественно-воспитательных качеств. Просим выбрать другую позицию из каталога записей».
– Черт побери! – Снеер выключил аппарат. – Такого еще не бывало. Запрещенная песенка?
В сочетании с содержанием первой записи этот факт выглядел интригующе. Снеер ненадолго задумался, потом поднял трубку телефона.
– Бенни? У меня к тебе дело, – сказал он. – Ты мог бы отыскать запись номер 378245?
– Это ты, Снеер? – послышалось в трубке. – А что за запись?
– Дони Белл.
– Послушай, старик! – Голос Бенни зазвучал официально. – Я – приличная фирма. Выискиваю разные удивительные вещи, и мне безразлично, зачем они потребовались клиенту. Но таких дел я не веду. Дони Белл запрещена. Официально она нигде не выступает, не записывается, на телевидении не воспроизводят даже ее старых шлягеров. Это что-то значит. Не знаю что. Я в политике не разбираюсь. Ходят слухи, будто она отказалась назвать автора текста одной из своих песенок. Упорно твердит, что его не знает, а текст был ей подброшен. Это все, что мне известно. Да, некоторые говорят, будто она выступает в каком-то кабаре. Этакая завалящая забегаловка, где собираются разные отбросы. Ну, понимаешь? Те, кого выкинули из массовых развлечений, этакие… ну… артисты. Третья улица налево за магазином обуви на Семидесятой улице, считая от озера. Страшно трещит телефон, словно кто-то что-то исправляет на линии.
– Благодарю, Бенни! – Снеер положил трубку, поняв намек. Телефон мог быть подключен к полицейским регистрирующим устройствам, а Бенни, видимо, решил, что разговор не совсем безопасный.
На мнение Бенни можно было положиться. Старый спец по отысканию всяческих потребных предметов и информации уже не раз помогал Снееру добыть разные мелочи или получить нужные адреса. Официально он занимался посредничеством в торговле коллекционными предметами: старыми монетами времен денежного обращения, мелкими безделушками. По образованию он был историком искусства, разряд у него был достаточно высокий – Снеер никогда не спрашивал какой, но ввиду отсутствия соответствующей должности власти охотно отделались от забот, выдав Бенни разрешение на мелкую торговлю старьем. Под таким покрывалом Бенни многие годы промышлял дигерством[9] – одним из наиболее доходных нелегальных занятий.
Снеер прекрасно понял ответ дигера – Бенни принял заказ, но одновременно уведомлял, что об этом больше не следует говорить по телефону. Последние фразы могли быть информацией, где можно услышать запретную балладу, но с таким же успехом могли быть просто маскирующим трепом для тех, кто подслушивал разговор.