Я продолжал ощущать его нерешительность.
— И..? — не вытерпел я. Он пожал плечами.
— Ничего такого, что я мог бы использовать как руководство к действию. Прикоснуться к глубине Его мыслей — одно, истинное глубинное понимание того, что Он говорит — совсем другое. — Эдамс тяжело вздохнул, и я почувствовал, как его напряжение спадает. Видимо, эта форма медитации — не очень лёгкое занятие. — Господь, как обычно, предоставляет выбор решения мне, — продолжал он. — Скажите, чего конкретно вы хотите от нас?
Теперь тяжело вздохнул я.
— По пути сюда мы внимательно изучали бортовые карты Сполла, и выбрали один участок, на котором хотим сосредоточить поиски.
— Он большой?
— Несколько сотен квадратных километров. — Я взглянул на него и пожал плечами. — Понимаю, это капля в море. Но нас только двое, и у нас мало времени.
— Да, я понимаю. Нет, нет, ничего, продолжайте, прошу вас.
— Эта территория расположена в двухстах шестидесяти километрах на юго-восток отсюда и в восьмидесяти километрах от вашего поселения под названием Мюрр, ведь это ваше поселение, если не ошибаюсь?
Он кивнул.
— Значит, вам понадобится транспорт и пристанище в Мюрре.
— Да, сэр, — ответил я. — Я понимаю, что прошу много.
Он махнул рукой.
— О, что касается средств материальных, это не проблема. Но, кроме того, вам понадобятся и проводник, и помощники для ведения поисков?
— Нет, — поспешила заверить Каландра. Прозвучало это весьма решительно. — Лучше нам самим заняться этим.
Я недовольно посмотрел на нее.
— Каландра…
Она пристально посмотрела на меня.
— Мы и так втянули в это слишком много людей, Джилид. Так что или мы ищем сами, или не ищем вообще.
Едва ли я мог привести против этого какие-нибудь убедительные доводы.
— Хорошо, — согласился я, снова повернувшись к Эдамсу. — Полагаю, что наши потребности ограничатся материальными.
Он медленно кивнул.
— Этим мы вас обеспечим. Но есть еще кое-что, что вам понадобится: время. Сколько?
Сколько времени может уйти на то, чтобы облазить и обыскать целый мир?
— Сколько вы можете дать без ущерба для себя? — напрямик спросил я. — Если бы вы смогли в качестве оправдания заявить, что не знаете, кто мы такие… — Я беспомощно пожал плечами. — Но, конечно, теперь уже поздно.
— Ведь вам известно, что такое наркотики, развязывающие языки? Ведь их никто не запретит, ни сегодня, ни завтра, — мрачно заявил он. — Таким образом, если вы больше никому ни о чём не станете рассказывать, я остаюсь единственным, кому они могут предъявить обвинение в соучастии. — В его глазах появилась твердость. — Пускай всё так и остается. Вам ясно?