— Да нет, ничего особенного, это ненамного больше, чем обычный комплект биологического исследовательского оборудования, которым пользуются в подобных случаях, — пояснил Чи. — Плюс ещё кое-что, что пришлось одолжить на время у одной из больниц. Но и это стандартное оборудование. — Он задержал на мне холодный взгляд. — Нам удалось изучить гремучников гораздо детальнее, чем кому-то хотелось бы, и я уже сейчас могу сказать, что бы там вам ни почудилось: о восприимчивости, сравнимой с человеческой, здесь и речи быть не может.
— Если вы изучали только эти, — сказал я, — то ваша неудача неудивительна. Эти гремучники в данный момент особой активности не проявляют.
Стоявший неподалеку офицер Службы безопасности Солитэра хмыкнул.
— Знаем мы такие штучки. Вы говорите людям, что можете заставить камень спать, загипнотизируете его, а если вас попросят показать, как это получается, вы говорите им, что все камни окрест уже заснули.
Чи взглянул на него, подняв брови, и обратился ко мне.
— Может, сказано чересчур прямолинейно, но все же вам следует признать, что…
— Вот! — воскликнул я. Все три гремучника внезапно пробудились.
Чи стал вертеть головой по сторонам.
— Где?
— Гремучники! Разве вы не…
Вот это да! Короткий всплеск разума исчез так же быстро, как и появился.
— Это было, было.
Чи недоумевающе посмотрел на меня.
— Послушайте, Бенедар…
— Почему бы вам не проверить то, что записали ваши приборы? — предложил Рэндон. — Если действительно что-то произошло, они зафиксировали это.
Чи взглянул на него и обреченно вздохнул.
— Хорошо, если вы настаиваете, я сделаю. Но я уверен, что это окажется ложной тревогой. Нам уже приходилось сталкиваться с подобным.
Он пересек площадку, направляясь к станции, где находились мониторы.
— Дайте мне записи всех графиков за последние две минуты, — приказал он молодой женщине, сидевшей над аппаратурой. — От всех трёх объектов.
Она кивнула и принялась нажимать на клавиши. Вскоре на дисплее появились три дорожки.
— Вот, пожалуйста, — показал на них Чи. — Здесь ничего нет.
— Минутку, — остановил его я. — Кто сказал, что здесь ничего нет?
Его взгляд выражал поистине бесконечное терпение.
— Вы посмотрите на эти дорожки. Все три совершенно идентичны, все три начинаются и заканчиваются в одно и то же время. Разве это не позволяет предположить, что колебание, чем бы оно ни являлось, — какой-то внешний раздражитель — может быть, содрогание земной коры, случайное явление, никакого отношения к гремучникам не имеющее?
Я закусил губу. Но я чувствовал, чувствовал их интеллект — если не в этих, то в тех, что росли поодаль и…