Всё выглядело точной копией предыдущего контакта, только чувства были другими. Три недели назад персонал забавлялся, когда речь зашла о том, чтобы использовать религиозные уловки там, где спасовала наука. Мы предложили им поверить в чудо, они попытались это сделать, и попытки были вознаграждены… Оглянувшись по сторонам, я понял, что весь Батт-сити стал проявлять к нам самое искреннее расположение и даже уважение.
Стоявшая рядом Каландра тихонько усмехнулась.
— Ты только взгляни на них, — пробормотала она, едва заметно отвечая на кивки семенящих по своим делам техников.
— А что в них интересного? — вполголоса спросил я.
— То, какими глазами они сегодня смотрят на Жоиту, видишь? Они готовы сделать из нее почётного члена чего-нибудь…
Я присмотрелся к ним. Каландра была права, я, действительно, ощущал непривычное дружелюбие, исходившее от них.
— Ничего не понимаю, — недоумевал я.
— В тот раз они с Эдамсом были для этих людей ни больше ни меньше, как религиозные фанатики, — с обидой в голосе вспоминала Каландра, — достойными, в лучшем случае, терпимого отношения к ним. Их методика сработала, а каждый учёный и техник непоколебимо убеждён, что приносит результат лишь то, в основе чего лежит наука. Стало быть, их метод — научный, и сами они, следовательно, — учёные.
Её обида эхом отозвалась в моей душе.
Ибо мудрость мудрых обречена, понимание тех, кто способен понять, исчезнет…
— Всегда легче смириться с рациональным, чем изменить свои исходные принципы, — напомнил я. — По крайней мере, это обеспечит определенное признание её веры, а может, и признание концепции Божественного Нимба в целом.
Айзенштадт высмотрел нас и кивком подозвал к себе.
— Мы уже почти готовы, — объявил он, когда мы подошли. В его голосе ощущалось напряжённо-радостное ожидание.
— Мы тоже, — заверил я. Мы с Каландрой честно выполняли условия договоренности, достигнутой с Айзенштадтом, проведя часов восемьдесят в обществе Загоры. Если гремучники планировали какую-нибудь интеллектуальную или эмоциональную потасовку, у меня почти не оставалось сомнений, что мы сумеем разгадать их планы и противостоять им.
Айзенштадт кивнул, слегка расслабившись, и повернулся к Загоре.
— Как только вы почувствуете себя готовой, мисс Загора, мы начнём.
Кивнув, она закрыла глаза. Айзенштадт отступил назад и встал между нами. Воцарилась напряжённая тишина ожидания.
Мое субъективное чутьё подсказывало, что сегодняшний контакт осуществится быстрее, чем предыдущий, но что до остального, то все оставалось таким же, как и в прошлый раз. Вдруг Загора, как бы очнувшись от медитативного транса, широко раскрыв глаза, прошептала: