Но вот мы и у цели: лощина, речка, яблоневые сады. Здесь когда-то была деревня Юдино. От нее не осталось даже печных труб, но в сводках эта лощина все еще фигурирует как населенный пункт: "танковый батальон майора Бурды обороняет деревню Юдино". Среди развесистых яблонь - группа отлично замаскированных танков и небольшой штабной автобус.
Передний край пока проходит за отлогой высотой, встающей на юге лощины. Оттуда доносится несмолкающий гул. Укрывшись под раскинутой плащ-палаткой - с утра опять моросит надоедливый, холодный не по сезону дождь, - телефонист поддерживает непрерывную связь с соседями. Рядом на грузовике - походная радиостанция. Молодой радист слушает эфир, ловит голоса боя.
Майор Бурда только что кончил бриться. Он аккуратно расправляет складки своей гимнастерки. На груди поблескивают два ордена - майор надел их на случай трудного боя. Лицо его совершенно невозмутимо, словно он на обычном учении. Между тем обстановка весьма серьезная, последнее сообщение из соседнего танкового батальона, которым командует Бойко, гласит: Противник вводит в действие все больше артиллерии. Усиливается нажим пехоты. Из Алексеевпи движутся двенадцать немецких танков. Мы отошли в Бол. Ивановку.
А вот опять примчался с переднего края, от пехотинцев, разведчик с новым донесением: гитлеровцы атакуют высоту. Их силы во много раз превосходят наши. Нужна немедленная помощь. Бурда отдает короткий приказ, и шесть грозных танков, вихрем вырываясь из засад, устремляются вперед. Это пошла в бой танковая рота старшего лейтенанта Педченко: четыре Т-34, два Т-60. На одной из "тридцатьчетверок" мой старый друг Капотов, а я так хотел с ним потолковать. Придется ждать, пока он вернется. Засекаю время: 9 часов 40 минут утра. Все ли машины выйдут из боя невредимыми? И когда? К сожалению, на этих танках нет радиопередатчиков. Поэтому мы ничего не узнаем об их судьбе, пока они не вернутся... Вот они нырнули в ручей, и столбы радужных брызг поднялись к небу. Вот они вошли в рожь и устремились вперед, как броненосцы, плывущие по широкому морю. Вскоре танки скрываются из вида.
Из-за высоты доносятся сухие и злые удары танковых пушек. Танки вступили в бой.
На командном пункте тишина. Ждут новых сводок. От Бойко передают: "На высоте 230,3 обнаружено девять немецких противотанковых орудий". Майор негромко говорит:
- Ни разу не видел у немцев столько артиллерии, сколько они сейчас вводят в бой. Научились, значит, ценить наши танки. Ничего! Мы еще больше набьем себе цену...
Дождь усиливается. Бой немного утих. Усталый майор начинает дремать. Заскалько, заместитель Бурды, вполголоса рассказывает мне, как долго и безуспешно искали тело Любушкина после боя на Опытном поле. Его обгорелый танк стоял в восьмидесяти метрах от насыпи железной дороги, занятой фашистами. Туда поползли вызвавшиеся добровольцами посыльный Абдурахманов и повар, его фамилии Заскалько не помнит. Они с величайшими предосторожностями, скрытно подобрались к танку и влезли в него. Но внутри все сгорело дотла. Под машиной нашли спекшиеся свинец и олово - все расплавилось, такой был сильный жар. От людей остался только пепел. Подобрали обгорелый наган Любушкина, он пережил своего хозяина, но теперь, конечно, стрелять из него уже невозможно...