Комбриг воевал чрезвычайно расчетливо, экономя свои ресурсы. И только в самую критическую минуту, когда казалось, что немцы вот-вот прорвутся и все полетит к черту, он приказал своему резерву контратаковать...
В бою отличились многие, но прежде всего следует сказать о том, что сделал Иван Любушкин, проявивший себя как подлинный мастер танкового боя. Преградив путь немецким танкистам, пытавшимся обойти бригаду Катукова через деревню Каменево и высоту 231,8, он совершил настоящее чудо - уничтожил девять танков Гудериана! Вот как рассказывал мне потом об этом сам Любушкин - я привожу запись беседы с ним без всяких изменений: она отлично передает не только драматизм ситуации, но и удивительный характер этого человека, поистине танкистский характер...
Из фронтового блокнота
Рассказывает Любушкин
Я тогда под Первым Воином получил приказ выйти на левый фланг и занять место для танковой дуэли. Только доехали до назначенной точки - один снаряд попал в мою машину, но броню не пробил{15}. Я сам сидел у пушки, скомандовал экипажу: "Даешь бронебойные! Посмотрим, чья сталь крепче". И начал бить.
Снаряды все время стучали по нашей броне, но я продолжал огонь. Зажег один немецкий танк, тут же второй, за ним третий. Снаряды мне подавали все члены экипажа. Ударил в четвертый танк - он не горит, но вижу, что из него выскакивают фашисты. Послал осколочный снаряд - добил. Потом разбил еще несколько танков.
В это время все-таки какой-то гитлеровец ухитрился, ударил мою машину в бок. Этот снаряд пробил броню и разорвался внутри танка. Экипаж ослепило. Чад. Радист Дуванов и водитель Федоров застонали. Находившийся в моем танке командир взвода лейтенант Кукарин - он только что вернулся из рейда, ходил с Бурдой, - полез к водителю, видит - он оглушен. Кукарин помогает Федорову. Я продолжаю вести огонь, но тут слышу, как Дуванов говорит: "У меня нога оторвана". Кричу Федорову, - он в это время уже малость отдышался: "Заводи мотор!"
Федоров нащупал кнопку стартера, нажал... Мотор завелся, но скорости, кроме задней, не включались. Кое-как отползли задним ходом, укрылись за нашим тяжелым танком KB, там перевязали радисту ногу, убрали расстрелянные гильзы.
Надо было бы выйти из боя и произвести ремонт, но тут я увидел в кустах укрытые немецкие танки, которые вели огонь. Уж очень хорошо они были мне видны, жаль их было оставить.
У меня основной прицел разбит, но остается вспомогательный. Я говорю ребятам: "Даешь снаряды! Еще разок постукаемся". И начал бить гадов.
Фашисты видят, что наш танк еще стреляет, - опять начинают нас бить. Один снаряд ударил по башне, не пробил, но внутри от удара отлетел кусок брони и ударил меня по правой ноге, которая была на спусковом приспособлении. Нога стала без чувств. Я подумал было, что ее уже вообще нет: теперь все, отстрелялся навсегда, как Дуванов. Но пощупал - крови нет, цела. Отставил ее руками в сторону, стал стрелять левой ногой. Неудобно. Тогда стал сгибаться и нажимать на спуск правой рукой. Так лучше, но тоже не очень удобно.