Да, предосторожность генерала, который в дни затишья так много внимания уделил разведке местности, оказалась далеко не лишней. Любая часть, оказавшаяся перед лицом четырех вражеских дивизий, отрезанная от дорог, была бы поставлена под смертельную угрозу, не изучи командование заранее в деталях все тропы и проселки!
Гитлеровцы собирались одним ударом покончить с гвардейской бригадой, причинившей им столько неприятностей. Им казалось, что пробил последний час Катукова: непрерывные воздушные бомбардировки, комбинированные удары с различных направлений, баснословный численный перевес - что еще требуется для разгрома одной-единственной танковой бригады?
И все-таки сломить танкистов не удавалось. Они цепко держались за каждый клочок земли, за каждую позицию, заранее подготовленную для круговой обороны. И только тогда, когда отходящие части закончили перегруппировку, командование 16-й армии приказало танкистам организованно отступить. Сначала отошла пехота, а последними уходили танкисты.
В донесении об этом было сказано коротко: "Отход на дер. Колпаки был совершен организованно, небольшими группами по различным лесным тропам".
Батальонный комиссар Мельник подробно рассказал мне, что кроется за этой лаконичной фразой. Я живо представил себе знакомый мачтовый лес, узкие тропы, занесенные сугробами, и усталых людей в синих комбинезонах, идущих вслед за немногими сердито рычащими машинами. Танки буксовали в рыхлом и мокром снегу. Под снежной пеленой скрывались зыбкие топи, и бурые пятна, страшные вестники трясины, преграждали путь. Надо было искать обходы, надо было вытаскивать на буксире застревающие машины, надо было отстреливаться от вражеских автоматчиков, надо было идти и идти, чтобы вовремя поспеть туда, где пехота уже ждала поддержки танков. И нельзя было оставить в этом мертвом, гнилом царстве ни одного танка, ни одного тягача, ни одного автомобиля, ибо каждый из них в те трудные дни решал исход боев.
С одной из групп шел генерал Катуков. Он шел пешком, худой и бледный, но, как обычно, подтянутый и стройный. Генерал мог бы уехать вперед, мог бы сесть в танк, в автомобиль, но он предпочитал идти пешком, потому что знал - никакой приказ в трудную минуту не окажет такого сильного действия на бойца, как личный пример командира. Танкисты видели, что генерал идет с ними, и им становилось легче на душе.
Люди рубили вековые ели и клали их поперек незамерзших лесных бочажков, протаптывали дороги для автомобилей и помогали тягачам тащить пушки. Каждый шаг давался им с трудом. Но к сборному пункту все подразделения вышли вовремя, и ни один снаряд, ни один ящик с продовольствием не был оставлен в пути.